100 знаменитых судебных процессов

Скляренко Валентина Марковна

Было ясно, что имеет смысл задержать братьев Стрэттон и взять у них отпечатки пальцев. Но сделать это удалось не сразу. Первая попытка задержания предполагаемых убийц на футбольном матче провалилась — они как в воду канули. Исчезла из своего жилища и любовница Альфреда Стрэттона. Но уже на следующей неделе оба подозреваемых были задержаны. Альфред и Альберт (одному из них исполнилось 20 лет, второму — 22) бурно протестовали против действий полиции. Они ведь были уверены, что свидетели их не рассмотрели, а остальные улики уничтожены. Коллинз уговорил судью подержать парней под арестом хотя бы неделю, а также добился его согласия на то, чтобы снять у братьев отпечатки пальцев. Когда он красил Стрэттонам пальцы черной краской и делал отпечатки на регистрационной

карточке, те смеялись. Им и в голову не могло прийти, что они только что подписали свой смертный приговор!

Отпечаток на шкатулке полностью совпал с отпечатком большого пальца Альфреда Стрэттона. Но это рано было считать безоговорочной победой. Ведь еще ни разу отпечаток пальца не фигурировал в качестве вещественного доказательства! Эдвард Генри, начальник лондонской полиции, человек, который сумел решить проблему классификации отпечатков пальцев и таким образом сделал возможным практическое применение дактилоскопии, решил провести над братьями показательный процесс. Это позволило бы доказать всем скептикам, что дактилоскопия — не блажь, а вполне действенный метод идентификации преступников.

Днем 18 апреля 1905 года в полицейском суде Тауэрбридж проходило принятое в Англии предварительное слушание дела о предъявлении окончательного обвинения. В качестве обвинителя выступал Ричард Мьюир. Перед ним стояла взломанная денежная шкатулка, которую охраняли двое полицейских. Коллинз также находился в зале, чтобы дать необходимые пояснения, — ведь ни судья, ни присяжные не были знакомы с дактилоскопией. Это обстоятельство и решил использовать защитник Стрэттонов, который заявил, что в том случае, если дело дойдет до суда, он пригласит в качестве двух свидетелей экспертов, которые докажут, что дактилоскопия не заслуживает доверия. Мьюир и Коллинз не могли понять, кто может выступить против них в качестве экспертов. Однако заявление адвоката позволило им тщательно подготовиться к любому повороту событий.

Процесс начался 5 мая 1905 года в ОлдБейли. Председательствовал на нем судья Ченнел — человек весьма далекий от новых веяний в криминалистике. Братьев Стрэттон защищала теперь тройка адвокатов. А среди свидетелей находилось два человека, лица которых были прекрасно знакомы и Мьюиру, и Коллинзу. И доктор Гарсон, и доктор Генри Фолдс имели веские причины ненавидеть систему классификации отпечатков пальцев, созданную Эдвардом Генри и использовавшуюся Коллинзом: каждый из них создал свою собственную классификацию отпечатков пальцев и считал себя незаслуженно обойденным. Генри Фолдс, кроме того, был первым человеком, использовавшим отпечаток пальца для раскрытия преступления и идентификации преступника. Но его имя отошло на задний план, а в качестве основателей дактилоскопии называли Хершеля, Гальтона и Генри. Неудивительно, что в порыве мстительного желания унизить конкурента каждый из экспертов готов был пойти на все.

Мьюир блестяще справился со своей задачей обвинителя. Позже его биограф вспоминал: «В сотнях дел об убийствах, в которых он выступал обвинителем, Мьюир ни разу не проявлял такого глубокого отвращения к обвиняемым, как в деле Стрэттонов. В их преступлении он видел жестокость, с которой ему еще не приходилось сталкиваться. Он заявил, что один вид изуродованных лиц стариков не оставляет сомнения в том, что убийцы не способны ни на какие человеческие чувства. Он говорил, пожалуй, медленнее и осмотрительнее, чем обычно, но потрясающе убедительно. Обвиняемые уставились на него, точно на судью, который в любую минуту может приговорить их к смертной казни».

Затем обвинитель вызвал свидетелей — Кэт Уэйд и Этель Стэнтон, — чьи показания уличали братьев. И только после того как перед присяжными нарисовалась вполне ясная картина зверского преступления, Мьюир перешел к главному доказательству — отпечатку пальцев. Этот момент судебного заседания напоминал со стороны лекцию. В зале суда установили большую доску, и Коллинз увлеченно объяснил присяжным принцип сравнения отпечатков пальцев. Он показал сильно увеличенные

фотографии отпечатка большого пальца на шкатулке и оригинала большого пальца Альфреда Стрэттона и доказал 11 совпадений в обоих отпечатках. Защита, опираясь на мнение экспертов, попыталась сбить Коллинза с толку. Фолдс сделал упор на различиях в фотографиях Коллинза, вызванные тем, что пальцы прижимаются к фиксирующей поверхности с разной силой. Но все эти «различия» не имели ничего общего с рисунком папиллярных линий, и Коллинзу не составило труда убедить в этом присяжных. Коллинз прямо в зале суда несколько раз подряд взял у присяжных отпечатки пальцев, а затем наглядно продемонстрировал такие же «различия», как и те, на которые ссылалась защита. Затем защита, немного поколебавшись, решила вызвать для дачи показаний второго эксперта — доктора Гарсона. В глазах Мьюира при этом зажегся торжествующий огонек: он прекрасно подготовился к беседе с доктором. Дело в том, что Гарсон накануне процесса написал Мьюиру письмо, предлагая себя в качестве эксперта со стороны обвинения. Его то и предъявил Мьюир в зале суда. Как может доктор Гарсон объяснить это двурушничество? Доктор Гарсон попытался сказать, что он — независимый свидетель, но судья потребовал его удаления из зала: по мнению суда, этот свидетель не заслуживает доверия. В итоге присяжные заседатели и судья Ченнел согласились с тем, что отпечаток пальцев может фигурировать в качестве доказательства. Присяжные удалились на совещание.

Мьюир не находил себе места. Он сделал все, что мог, для изобличения преступников. Но решение должны были принимать присяжные, а их совещание затянулось. Вот уже около двух часов они не могли прийти к единому мнению. Только в десять часов вечера присяжные вернулись в зал суда. Их вердикт гласил: Альфред и Альберт Стрэттоны виновны. Судья Ченнел вынес приговор: «Смерть через повешение». И только после этого Стрэттоны осознали, что произошло, и принялись осыпать друг друга упреками и взаимными обвинениями. Слова братьев не оставляли сомнений в их виновности. Вскоре их казнили.

После процесса над убийцами из Дептфорда газеты до небес превозносили дактилоскопию. Мысль о том, что отпечатки пальцев могут использоваться в суде, проникла в сознание простых граждан и венценосных особ. Узнали о новом методе криминалистики и преступники. Они стали осторожнее — надевали перед «делом» перчатки, старались стереть следы своих рук. Тем не менее дактилоскопия и сегодня остается одним из самых надежных методов изобличения нарушителей закона.

Дело женоубийцы Харви Криппена

Можно ли совершить идеальное преступление? Споры об этом не утихают до сих пор. Но с точки зрения преступника, каждое готовящееся преступление — идеально. Иначе нет смысла рисковать. Харви Криппен, убивший в ночь на 1 февраля 1910 года свою жену, придерживался того же мнения. Казалось, он предпринял все меры предосторожности. И только в зале суда понял свою ошибку… Исход процесса по делу женоубийцы определили английские патологоанатомы — Пеппер и Спилсбери, сумевшие по незначительным фрагментам тела идентифицировать труп жертвы.

30 июня 1910 года в Скотлендярде впервые услышали о Коре Криппен, артистке, выступавшей под псевдонимами Кора Торнер и Бель Эльмор. Один из друзей Коры, господин Нейш, обратился к лондонским сыщикам и попросил выяснить, куда она исчезла. По его словам, женщина пропала в самом начале февраля и с тех пор никто из общих знакомых ее не видел.

Кора была женой Харви Криппена — американского врача, представлявшего в Лондоне интересы американской фирмы патентованных медикаментов «Муньон ремдиз» и зубоврачебной фирмы «Туе спешиалистс». Супруги проживали в небольшом доме по адресу Хилдроп-Кресчент, 39, в северном районе Лондона. 31 января они устроили небольшой прием, на котором присутствовали друзья Коры — артисты, выступавшие под псевдонимом Мартинелли. Дружеская вечеринка затянулась до половины второго ночи, потом гости уехали.