1000 и 1 жизнь 9

Samus

— Так, быстрый обед и продолжим, — решил он.

В голове шумело и клонило в сон, следовало залиться кофе и не тратить много сил, сохранить их для ночного удара. С другой стороны, требовалось заниматься обманом и заманиванием, и Сергей быстро придумал выход, следовало влить себе часть сил от ритуала жертвоприношения и затем ими же ударить по Тулузе.

— Муж мой, — почти пропела Ширли, когда Сергей сотворил еды на всех, — ты обещал мне.

— Что? — нахмурился Сергей и тут же вспомнил, что да — обещал.

Но как это было не вовремя!

—

И мне, и мне обещал! — подпрыгнула Люси.

— Что именно?

— Обещал! — повторила та, даже не подумав стесняться своего наглого обмана.

— Получи обещанное, — процедил сквозь зубы Сергей, делая жест рукой.

Когда-то Люси вдарила ему по мозгам, вызвала приступ неконтролируемого желания и сейчас он ответил ей примерно тем же. Дернул через связь магического брака, вызывая трансформацию в течную волчицу, воюющую от желания, но неспособную его удовлетворить. Превратил и выкинул прочь, сажая на цепь, чтобы не сбежала.

— Есть еще желающие выжимать из меня обещанное? — спросил он, обводя всех взором.

Все отводили взоры, только Гертруда смотрела на него с обожанием и готовностью служить. Обещания, да, ведь он обещал взять себе десятую жену — пожалуй, пришло время заняться этим вопросом, только разобраться с Пиренеями и отвесить оплеуху Германии, чтобы та притормозила еще.

— Вот и хорошо, — произнес он, сотворив себе еще кофе.

Остаток обеда прошел в почтительном молчании.

Глава 10

Пузатенький чиновник улыбнулся Гертруде, и та вернула ему улыбку, повела рукой с намеком. Нехитрый флирт и движения тела продолжались несколько минут, к концу которых чиновник был готов на что угодно ради Гефахрер. Сергей наблюдал со стороны, замаскировавшись под испанского мага, и облик словно бы влиял на него, где-то внутри разгоралась жгучая ревность и желание выхватить клинок.

Чиновник что-то сказал Гертруде, та засмеялась, запрокинув голову и демонстрируя помимо белых зубов еще и изумительную, идеальную шею, словно так и зовущую вонзить в нее свои клыки. Все шло по плану, но где-то внутри Сергея что-то закипало, перегревалось под солнцем, пытающимся испепелить Барселону. Еще улыбка и жест, и Гефахрер поднялась, пошла к выходу, и чиновник последовал за ней.

Сергей тоже поднялся незаметно, проклиная самого себя за идиотскую затею. Вытащил Гефахрер развеяться, чтобы не кисла на работе его незаменимой помощницей, вспомнил, что она тоже брала уроки у Одноглазого и предложил вдвоем погрузить в хаос Барселону, а заодно разослать приказов и добыть нужных сведений. Предполагалось, что вся эта сцена поможет Гертруде вспомнить былое, встряхнуться, типа награда за верное служение, но вместо поощрения вышло какое-то наказание.

Возможно, не следовало наделять ее магией нимф, даже временно.

Сергей не выдержал условленных двух минут, ворвался раньше.

— Диоса, пор фавор, — бормотал чиновник, стоя на коленях перед Гертрудой.

Та с царственным видом восседала

в кресле, а чиновник лизал ей ноги, пребывая в состоянии сильнейшего возбуждения. Сергея опять кольнуло внутри, и он ударил, убил испанца на месте одной лишь мыслью. Душа попыталась отлететь в посмертие и Сергей, вместо того чтобы схватить ее и выжать сведения, послал еще импульс магии, выжигая все на месте.

— Милорд? — удивленно и встревоженно спросила Гефахрер, глядя на оседающее тело.

Изначально они договаривались разыграть сцену с ревнивым мужем — просто для веселья, конечно, и последующего запугивания и перевербовки. Сергей стоял, тяжело дыша, словно врос в пол и в голове крутилась только идиотская мысль, что ему не хватает лишь ножа в руке.

Ножа, с которого капала бы кровь.

— Что-то случилось? Что пошло не по плану? — встревоженно спросила Гертруда, поднимаясь.

Вихрь бушевал в голове Сергея, который осознавал, что только выпусти его наружу и снесет все здание вместе с обитателями, которых было, в общем-то и не жалко, но все же следовало бы потратить запал более продуктивно.

— Ты, — выдохнул он, — ты пошла не по плану.

Ее тело было обманкой, которую он сам же и слепил, и воспоминания о процессе лепки лишь усиливали жжение в груди.

— Милорд! Тогда вам надо было убить меня, а не его!

— Убить тебя?! Мое самое лучшее творение?! — вскричал Сергей.

— Милорд, возможно, я перестаралась с магией нимф, — чуть смутилась Гефахрер.

Лукаво так смутилась, бросила взгляд, от которого у Сергея все вскипело внутри. Он едва сдерживался, чтобы не взять ее тут же в жены и терзать, иметь, насиловать, спариваться, трахать, сливаться воедино сутками напролет. Здесь могла бы помочь псевдосила Саннидейлов, но Сергей вдруг понял, что подсознательно сдерживал ее, накручивал сам себя, призывая на помощь неявные импульсы от первых жен, истомившихся от воздержания.

— Ты не могла с ней перестараться, — заявил он, подходя ближе, — наоборот, мы еще даже не начинали толком!

Пространство скрутилось, послушное его воле, и они оказались в воздухе над Барселоной, так, чтобы был виден весь город. Одна рука Сергея сжала упругую ягодицу Гертруды, вторая ласкала ее грудь, а сам он впился поцелуем в ее шею и Гефахрер застонала.

Багровое озеро-ядро внутри Сергея ходило ходуном, и он выплеснул магию, которая выплеснулась, сотрясая воздух вокруг и разнося волны страсти конусом вниз, конусом, накрывающим весь город.

— Кричи, — скомандовал Сергей, — стони, дай волю страсти и магии нимф!

Эрзацу, разумеется, недоступному ему, если не превращаться в женщину, но какая нахрен разница?! Сергей мял и тискал Гертруду, ревновал ее ко всем подряд, от убитого чиновника, до капитана Хэнкока и собственных жен, давно пускавших слюни на Гефахрер. Конечно, возможно, что они пускали их, дабы угодить ему, но сейчас разум молчал, забившись в уголок и внутри бушевала ревность.

Ревность, чувство собственничества, кричавшее «мое! не дам! никому!»