11/22/63
Шрифт:
Я сделал то, что она хотела. Сейди вздохнула, и ее пальцы нырнули под ремень у меня на пояснице. Потом скользнули к пряжке.
2
Я хотел все сделать быстро, каждая клеточка моего тела этого требовала, говорила, что надо засадить до упора, жаждала совершенного ощущения захвата, являющегося квинтэссенцией этого действа, но я входил медленно. По крайней мере поначалу.
Потом услышал: «Не заставляй меня ждать, я этим наелась досыта», — после чего поцеловал ее во влажную впадинку на виске и двинул
— Сейди? Все хорошо?
— Охбожемой, — ответила она, и я рассмеялся. Она открыла глаза, посмотрела на меня с любопытством и надеждой. — Это все или будет что-то еще?
— Немножко будет, — ответил я. — Но не знаю сколько. Я давно не был с женщиной.
Получилось не так чтобы немножко. Только несколько минут в реальном времени, но иногда время становится другим — никто не знает этого лучше меня. В конце она начала стонать.
— Ох, дорогой, ох, мой дорогой, ох, мой дорогой, дорогой Боже, ох, как сладко!
По голосу чувствовалось, что ей открылась великая истина, и этого хватило, чтобы я начал кончать, то есть одновременно у нас не вышло, но несколькими мгновениями позже она подняла голову и уткнулась лицом в ложбинку у моего плеча. Маленький кулачок ударил меня в лопатку, раз, другой… потом раскрылся и затих. Ее голова вновь упала на подушку. Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, изумленными и чуть испуганными.
— Я кончила.
— Я заметил.
— Мама говорила мне, что у женщин такого не бывает, только у мужчин. Она говорила, что женский оргазм — это миф. — Она нервно рассмеялась. — Господи, как многого она лишилась.
Сейди приподнялась на локте, взяла мою руку, положила себе на грудь. Под ней колотилось и колотилось сердце.
— Скажите мне, мистер Амберсон… как скоро мы сможем повторить?
3
Когда краснеющее солнце тонуло в вечном нефтегазовом смоге на западе, мы с Сейди сидели в ее крошечном дворике под старым пеканом, ели сандвичи с куриным салатом и запивали их ледяным чаем. Никакого торта, естественно. С тортом вышла незадача.
— Тебе неприятно надевать эти… ты понимаешь, эти штучки из аптеки?
— Все хорошо, — заверил я ее. На самом деле мог бы сказать, что хорошо не слишком. За период между 1961 и 2011 годами многие продававшиеся в Америке товары претерпели значительные изменения в лучшую сторону, но, поверьте Джейку, презервативы остались прежними. У них, возможно, появились оригинальные названия, и они приобрели вкусовой компонент (для тех, у кого специфические вкусы), но все равно это резинка, которую натягиваешь на свой член.
— Раньше я могла бы воспользоваться диафрагмой.
Мы обошлись без столика, Сейди просто расстелила на траве одеяло. Теперь она взяла таперверовский контейнер с остатками огуречно-лукового салата и принялась открывать и закрывать откидывающуюся крышку. Некоторые люди могут найти в этих движениях фрейдистский подтекст.
— Моя мать дала мне ее за неделю до свадьбы с Джонни. Даже рассказала, как ее устанавливать, хотя и не могла смотреть мне в глаза, а ее щеки так и пылали. «Обойдитесь без ребенка первые восемнадцать месяцев, — советовала она мне. — Два года, если ты сможешь убедить его так долго ждать. Все это время живите на его зарплату, твою откладывайте».
— Не самый плохой совет в мире, — осторожно отметил я. Мы ступили на минное поле. Она это знала, как и я.
— Джонни преподавал физику. Высокий парень, хотя и не такой высокий, как ты. Мне надоело появляться где-либо с мужчинами ниже меня ростом, и, полагаю, поэтому я ответила «да», когда он впервые пригласил меня на свидание. Со временем выходить с ним в свет стало привычкой. Я думала, что он милый, а когда вечер заканчивался, он никогда не отращивал лишнюю пару рук. В то время я думала, что это любовь. Я такая наивная, правда?
Я неопределенно взмахнул рукой.
— Мы встретились в Университете Южной Джорджии, а потом получили работу в одной школе в Саванне. Объединенной, но частной. Я уверена, его отец дернул за пару нужных ниточек, чтобы это произошло. Денег у Клейтонов нет — больше нет, хотя раньше они не могли пожаловаться на их отсутствие, — но в светском обществе Саванны они по-прежнему котируются высоко. Бедные, но благородные, понимаешь?
Я не понимал — вопросы, кто вхож в светское общество, а кто нет, не играли особой важности в том времени, в котором я рос, — но пробормотал, что конечно же, как же иначе. Все это так долго крутилось у нее в голове, и теперь она выглядела чуть ли не загипнотизированной.
— Так что я стала обладательницей диафрагмы, да-да. В маленькой пластиковой коробочке с розой на крышке. Только ни разу ею не воспользовалась. Не представилось случая. Наконец выбросила ее в мусор после одного из этих сливов. Так он это называл — слить. «Я должен слить», — говорил он. Потом швабра. Ты понимаешь?
Я совершенно не понимал.
Сейди рассмеялась, и я опять вспомнил Айви Темплтон.
— «Подожди два года», — сказала она. Мы могли бы ждать двадцать, и диафрагма ни разу бы не потребовалась!
— Что случилось? — Я легонько сжал ее руки повыше локтей. — Он тебя бил? Бил тебя черенком швабры?
Черенок швабры можно использовать и иначе — я читал «Последний поворот на Бруклин» [117] , — но, судя по всему, он этого не делал. Сейди досталась мне девственницей, доказательством служили простыни.
— Швабра предназначалась не для битья. Джордж, думаю, я больше не могу об этом говорить. Во всяком случае, сейчас. Я чувствую себя… Ну, не знаю… как бутылка с газировкой, которую только что потрясли. Ты знаешь, чего я хочу?
117
Роман американского писателя Хьюберта Селби-младшего.