114 баллов
Шрифт:
— Боюсь, такая пламенная вовлеченность в дело процветания нашего склада не должна остаться без соответствующего стимулирования.
Я снова уставился на Константина. Леонидовича, вроде. Его манера речи ставила меня в тупик. Вся фраза просто кричала о том, что он издевается, а тон оставался совершенно размеренным и серьезным.
Мне пришлось напомнить себе, что этот человек — руководитель довольно высокого уровня, а потому, несмотря на его обманчивую внешность увальня, дураком быть никак не может.
— Я поддерживаю предложение госпожи советника назначить тебя руководителем
— Мои обещания? — выдавил я.
Вот к этому я совершенно не готовился. Что, опять? Я же не далее как на прошлой неделе обещал себе никогда больше не проявлять никаких инициатив и спокойно дожить свой век за рулем погрузчика.
— Ну конечно твои. Я-то работникам склада никакой прибавки к зарплате не обещал. Так что дерзай. Хотя, если позволишь мне, человеку с опытом, высказать свое мнение, рискну предположить, что заявленные тобой тридцать процентов — несбыточные фантазии. В лучшем случае вы добьетесь девяти-десяти процентов. Но скорее всего, будет иметь место временный пик эффективности на уровне шести-восьми процентов, а через месяца три все вернется к прежним показателям.
— Не стоит недооценивать энтузиазм молодости, Константин, — вмешалась Май, — пусть попробует, наберется опыта. Складу ведь нужны такие активные и сознательные молодые специалисты. Тем более столь лояльно настроенные к Доктрине.
Две пары глаз внимательно рассматривали меня. Я собирался придерживаться первоначальной линии поведения и молчать, но что-то заставило меня заговорить.
— Я правда считаю Доктрину справедливой, — я поймал взгляд Константина.
Не знаю почему, но отвечать я решил именно ему, а не Май.
И серая железная глыба вдруг раскололась, ответив мне тяжелым вздохом. Вполне себе человеческим.
— Это хорошо. Особенно на фоне происходящих последний год событий.
Вот тут я снова прикусил язык. Значит, что-то действительно происходит, и, похоже, только я благодаря своей мизантропии не в курсе. Все-таки надо было хоть как-то интересоваться происходящим вокруг.
— Мы даем тебе карт-бланш, Эрик. У тебя есть идеи — воплощай их, — сказала Май.
— Вот так просто, да? — не сдержался я. — У девятнадцатилетнего мальчишки из сектора А появилась идея, и начальник склада в паре с советником Триумвирата решают сразу вручить ему собственный проект?
— А что тебя удивляет? Мы прислушиваемся к мнению специалистов начального уровня и даем шанс любому проявить себя. Согласно Доктрине, между прочим. И пусть все увидят, к чему это приведет, — Константин снова заговорил в своей манере — вроде и ровно, и точно издеваясь.
— То есть вы хотите, чтобы я теперь публично облажался, чтобы все поняли, что нам, приматам, лучше не лезть в высокие материи? — терять мне было нечего, и я решил говорить прямо.
— Ты права — он находка, — бросил Константин Май, продемонстрировав таким фамильярным обращением, что они с советником давно и близко знакомы, и снова повернулся ко мне.
— Не совсем так. Я буду рад, если твоя затея принесет пользу
— Я не собираюсь участвовать ни в каких пропагандистских штуках, — все-таки сказал я.
Константин рассмеялся.
— Да, действительно находка!
— Тебе и не надо ни в чем участвовать, просто займись тем, чем хотел. Это автоматически снизит градус напряженности и недовольства среди твоих коллег. Вот и все, — произнесла Май.
Я уже видел такой фокус год назад. Май говорила простыми словами о сложных вещах, и ей почему-то хотелось верить.
Мне сегодня даже хватило ума на то, чтобы не признаться в своих истинных желаниях и мотивах. А может, как раз ум тут был ни при чем. В моем случае недостаток последнего я взял за правило компенсировать упрямством.
В общем, я впрягся в очередную собственную инициативу.
Мой прежний мир, который я так заботливо выстраивал и защищал предыдущие полтора года, рухнул под натиском реального мира. Хотя это не совсем верно. Скорее, мой панцирь не исчез совсем, а сжался до границ моей души.
Да, теперь я с утра до вечера общался с людьми, с тоской попрощался с мечтой вернуться к ночным сменам и с головой окунулся в работу, но это была только внешняя часть меня. Свои мысли и чувства я еще надежнее спрятал за своим теперь уже внутренним щитом. Никого не хотелось подпускать к себе ближе, чем это было необходимо по работе. И так все слишком близко.
Внешний мир не оставил мне даже моих книг. По дороге на работу и с работы я читал специальную литературу, которой меня щедро снабжал Константин.
Надолго сосредоточиться на этой нудоте было нереально, поэтому я стал замечать то, что происходит вокруг меня. Первое, что меня поразило, — это количество людей, которые взяли моду ездить в метро в рабочей одежде.
Каждый раз в вагоне можно было насчитать не менее пяти человек в робе или комбинезонах. Неужели так трудно переодеться? Хотя, похоже, они все-таки переодевались, их одежда была чистой, что с рабочей формой бывает только в начале смены. Может, это действительно такая мода?
«Вот бы порадовались Нелл и ее ненормальный парень», — подумал я, когда впервые заметил таких фриков. И только через несколько дней до меня дошло, насколько я был близок к истине.
Так как я теперь работал в дневные смены, ел в столовой, постоянно общался с коллегами и вообще, наконец, впервые за полтора года открыл глаза, происходящие перемены стало невозможно не заметить.
Я так понял, ношение рабочей одежды вне «Треугольника» — это типа протест. Количество таких протестующих пугало. Комбинезоны то и дело попадались мне на глаза в метро и даже в моем богом забытом районе.