114 баллов

Васильева Алиса

Министр закончил свою невнятную речь, и я пошел к трибуне. Пиджак я снял, мне было жарко даже в одной рубашке.

Я шел, и меня приветствовали

аплодисментами. И в зале, и на экранах.

Мой сектор мне верил, а мне нечего было им сказать. У меня не было ни одной улики, ни одного аргумента против Май.

Я остановился за трибуной. Вот я и в Сенате. И меня слушает мой Город.

Я вдруг понял, что забыл листок с речью на столе. Придется говорить самому. Если бы я только мог уличить Май.

«Тебе не нужны никакие улики, у тебя есть голос», — вспомнились мне слова Франчески.

«У тебя огромный рейтинг доверия в секторе А», — сказала сегодня канцлер.

И я понял, что мой голос — это сейчас единственное, что у меня есть. И что волна действительно поднимется. И к черту все

глупости с доказательствами и аргументами. Это работает совершенно иначе.

Я взглянул в камеру и выкрикнул:

— Если они прервут трансляцию, значит, они пытаются меня заткнуть! Я обвиняю канцлера Май в узурпации власти и предательстве нашей Доктрины!

Экраны выхватывали тысячи лиц, напрягшихся от моих слов. По залу пробежала волна ропота, я видел заострившиеся скулы Май. Йохансон явно принимал какое-то решение. Вот будет смешно, если он меня сейчас застрелит.

Я вскинул правую руку вверх, призывая расшумевшихся сенаторов замолчать. И к моему огромному удивлению, люди на экранах все как один повторили мой жест.

Ничего Йохансон мне не сделает, понял я. Город их просто сметет.

И я продолжил говорить, понятия не имея, к чему это приведет.