119 дней до тебя
Шрифт:
Нура – она клёвая. Вы смотритесь. Эдакие… Белль[1] и твоё нутро Чудовища. Сказочное, невообразимое сочетание. Но это не сказка и это, похоже, сильнее тебя. Я удивлён и… если ты ТАК сильно помешан… Спроси меня, что делать тебе сейчас, я отвечу – езжай, проси прощения, за что бы там ни было. Выдумай что угодно, отбели себя… и наслаждайся, раз так этого хочешь… раз желаешь её. И продолжай мучить дальше, даже если не делаешь это специально.
Ну, а теперь другая сторона монетки - ОНА. Она… она понимающая
Она самая настоящая награда. Я с ней знаком не так уж долго, но уже понял, что ты её не достоин. Никто из нас. О чём я ей и сказал, не обижайся. Я сказал правду. Если она хочет спокойствия, ей нужно держаться от тебя подальше. Это был мой совет, но не волнуйся, она всё равно не прислушалась.
– Что ты такое говоришь? – шепчет в шоке Итан. – Зачем ты это сделал?
– Ну, прости. Я предупреждал, что тебе не понравится.
– Прислушалась.
– Что?
– Она прислушалась. Она бросила меня. Заблокировала.
– О, как.
– Вот так.
– Не верю.
– Поверь.
– Итан, я был честен. Я всегда честен с людьми, которые этого заслуживают. Она лучше нас, ты это знаешь. Сделай так, как она просит.
– Не могу поверить… Не знаю даже, что тебе на это ответить.
– Ничего. Брось трубку, я пойму. Мы можем не разговаривать с пару недель, но я приеду и найду тебя. Возможно, к тому времени, мы подберём слова… те, что оправдают нас обоих.
***
Жаль, что одним нажатием какой-нибудь кнопки нельзя просто взять и отключить свои эмоции. Итан сейчас так хотел этого.
Не дослушал друга… (да и друг ли теперь, после этого)… отложил телефон в сторону и долго смотрел на тарелку с, так и не тронутым, куском лазаньи.
Рик не знал его настоящего, это было очевидно и досадно. Они действительно творили разное когда-то, проводили вместе время, но всё давным-давно поменялось… они сами поменялись, разъехались по разным городам, повзрослели и стали «лучше». «Лучше» - в этом Итан сейчас был уверен на сто процентов, но этот разговор его словно вновь опустошил.
Он пошёл в бассейн… не знал куда ещё. Поплавал немного, а потом встретил рассвет в саду, среди заснеженных деревьев и клумб. Стоял, курил и мёрз, накинув на голые плечи лишь пальто, но терпел. А когда проснулась семья, нацепил улыбку, позавтракал вместе со всеми и уединился в гостиной, той самой… у того самого дивана, перед тем самым камином.
– Вот ты где спрятался, – отвлёк его от мыслей отец, – Давай, быстрее, по одной… Будешь? – подошёл
Итан не сразу взял… помедлил, прежде чем принять.
– Давай, давай… покури со мной, пока нас не спалили.
Ричард был весел. Уселся на пол рядом, раскурил свою, затем помог сыну. С неимоверным наслаждением втянул в себя запретный густой ароматный дым, словно вдохнул запах благовоний… и откинулся назад, вскинув голову вверх. Итан тоже, и закрыл глаза, ощутив трепет ностальгии… запах отца, его одежды, запах из детства – как букет вина: ноты ореха, почвы, копчений, кожи… древесины, сена и специй.
– Кла-асс. – почти простонал мужчина.
– Лучше, чем выпивка.
– Правда?
– Нет.
Они улыбнулись.
- Ничего нет лучше горечи «Dalmore»[2] во рту.
Они немного помолчали, глядя на огонь.
– Ты передумал? – спросил Ричард осторожно. – Я о Нуре.
Итан тронул переносицу, часто заморгал, но кивнул:
– Пока… пока да. Не время сейчас, ты прав. Что насчёт бумаг?
– Завтра в офис приедет проверенный человек. Присоединишься?
– Нет. Не знаю.
– Это не обязательно. Не переживай.
– Хорошо. Спасибо.
Мужчина услышал это и притих. Застыл с сигарой в руке, вспомнив слова поганца Дивера.
Итан настолько был сломлен, что благодарил его. Благодарил. После всего, что случилось. После вранья, тайн, после всех этих лет недопонимания… как ни в чём не бывало и от сердца.
– Прости меня. – выдавил Ричард судорожно. – Я… я виноват. Знаешь, мы так боимся совершить большую ошибку, что совершаем мелкие, более трагичные.
Итан не смотрел на него. Смотрел перед собой… сидел и видел себя - того маленького девятилетнего мальчишку, играющего с конструктором у камина.
– Ты так сильно любил её, - только лишь задумчиво проговорил он.
– Как ты с этим справился?
– Я и не справился. Держу это здесь… - тронул Ричард свою грудь.
– Это просто нужно пережить.
– А как смог?
– Даже не знаю. Но было ужасно трудно. А потом появилась Оливия и… Кстати, - отец посмотрел на сына и грозно прищурился. – Ещё раз обидишь её, мы очень сильно поругаемся. Понял?
Итан взволнованно задышал и взглянул на него в ответ:
– Она рассказала тебе?
– Что она рассказала мне?
– Ээ, ну… что-то.
– Ничего она мне не рассказывала. Я просто прошу тебя.
– А-а… - с облегчением протянул Итан.
– Хорошо. Да, больше никогда, обещаю.
– Так-то. – одобрительно кивнул Ричард и сунул в рот сигару. – Она любит нас – придурков, нужно это ценить. Она не мать тебе, но…
– Мать. – поспешил уверить его парень. – Мама. Вторая, самая настоящая.