13 1/2 жизней капитана по имени Синий Медведь
Шрифт:
Вы, наверное, думаете, что состариться в одночасье на целых восемь десятков лет очень страшно, но на деле все не так трагично. Привыкаешь довольно быстро, достаточно двух-трех дней, вероятно, по той причине, что изменить уже все равно ничего нельзя. В конце концов приходишь к мысли, что быть старым не так уж и плохо, просто все происходит несколько медленнее, ты долго думаешь, прежде чем решиться что-нибудь сделать или куда-то пойти.
Да и куда идти, когда
Я подружился с Балдуаном Беобабом, который первым нашел меня на лестнице. Не проходило дня, чтобы я не заглядывал в его каморку. Мы болтали и рассказывали друг другу о своих прежних жизнях.
История Балдуана. Однажды Балдуан поведал мне, как он очутился в торнадо:
— Ах, молодость, молодость! Тогда мне нравилось рисковать, меня манили опасности. Но выходка с динозавром-спасателем оказалась самой опасной и рискованной из всех.
Услышав о динозавре-спасателе, я весь обратился в слух.
— Говорят, как бы ни была велика опасность, в последний момент появится динозавр-спасатель и вытащит тебя из беды. Я решил проверить это на практике. Чего только я не делал: заплывал на каноэ в знаменитый Дальнезамонианский водопад, забредал в самый центр могильных топей Торфяных болот, очертя голову бросался с утеса в самый коварный омут Жуткой реки — и действительно, в последний миг динозавр был тут как тут.
Я вспомнил о Маке, о наших с ним полетах. Как часто я тогда задавался вопросом, что толкает людей совершать отчаянные поступки!
— А я заходил все дальше и дальше в своем безумстве, на сто процентов уверенный в динозаврах-спасателях, — продолжал Балдуан. — В конце концов я решился прыгнуть со скалы Смерти. Без страховки и не задумываясь о возможных последствиях.
Со скалы Смерти? Я снова напряг слух.
— Я просто бросился в пропасть. Только пролетев первые пятьсот метров, я вдруг сообразил, что погода в этот день выдалась самая неподходящая: густой туман и моросящий дождь — динозавр-спасатель не сможет меня разглядеть. Пролетев еще пятьсот метров, я всерьез задумался: что будет, если он так и не прилетит мне на помощь?
А на дне пропасти в Чертовом ущелье растет целый лес отполированных горных кристаллов, таких же острых, как мечи натифтофов. Да если бы даже оно было устлано мягкими матрасами, учитывая высоту падения, шансов у меня не было никаких.
Я старательно отгонял от себя эту мысль, но еще через пару километров меня снова неприятно поразило подозрительное отсутствие в поле зрения птеродактилей. До земли оставалось лететь каких-нибудь пятьсот метров, так что пора было уже обнаружиться на горизонте знакомым спасительным очертаниям крыльев динозавра, пусть бы даже еще очень и очень далеко. Но ничего подобного там не было видно.
Мне оставалось лететь уже не более ста метров, и тут я наконец окончательно осознал свою непростительную ошибку. Это было в высшей степени легкомысленно — прыгать в такую плохую погоду. Вокруг все еще не было видно ни единой гигантской птицы, и это свидетельствовало лишь о том, что решение броситься в пропасть без парашюта было необдуманным и скоропалительным. Хотя какой прок тут от парашюта? Продлить удовольствие и не спеша, медленно нанизаться на кристаллы.
В десяти метрах от земли я твердо знал, что прыгнул напрасно. Я ругал себя последними словами,
Да, я ошибся. Теперь это было уже очевидно. Приблизительно в метре от отточенного острия сверкающего лезвия в голове моей осталась одна-единственная мысль — как можно быть таким идиотом?! В пятидесяти сантиметрах от кристаллических пик я подчеркнул эту мысль трижды красным карандашом у себя в голове.
В десяти сантиметрах от кристаллов из тумана вдруг вынырнул динозавр, схватил меня за шиворот и отнес обратно на скалу Смерти, где устроил мне хорошую взбучку. Никогда в жизни мне еще не было так стыдно, хотя выслушивать нравоучения динозавров, сам понимаешь, мне было не впервой.
Но этот отчитывал как-то особенно, от души. И знаешь, что странно? На спине у него сидел маленький медвежонок! Только не такой, как ты. У тебя шерсть совсем белая, а у того была синяя-синяя.
Старый знакомый. Теперь я уже не сомневался: Балдуан рассказывал об одной из наших бесчисленных спасательных операций с Дэус Экс Махина, проведенных в то время, когда я был вместе с ним. Я вспомнил густой туман, из-за которого ничего не было видно, и упрямство Мака, который непременно хотел ждать до последней секунды. А какой был пилотаж, верх навигационного искусства — двойное слепое пике в условиях ограниченной видимости! Вспомнил я и смущенного молодого человека, которого мы отнесли на скалу Смерти.
Я помог спасти жизнь Балдуана!
Закончилось все трогательной сценой со слезами и объятиями, когда Балдуан узнал от меня, кто был тот маленький медвежонок на спине у динозавра-спасателя. Балдуан плакал от счастья, что снова повстречал своего спасителя, а я — вспоминая о золотой поре своей юности, которую уже не вернуть. Потом мы вместе поплакали о том, что оба стали такими чувствительными. А спустя некоторое время, когда мы успокоились, он, вздыхая и хлюпая, продолжил свой рассказ:
— Происшествие это, к несчастью, настолько укрепило мою веру в надежность динозавров-спасателей, что я стал совершать еще более безумные поступки. Заплывал в бочке в самый центр Вотанова водоворота, прыгал с воздушного шара в кратер действующего вулкана. Теперь я уже ничего не боялся. И все заканчивалось действительно хорошо: в последнюю секунду появлялась одна из гигантских птиц.
Так продолжалось до тех пор, пока в один прекрасный день я не узнал о торнадо. Как видишь, теперь я здесь. Никто не пришел мне на помощь даже в самую последнюю секунду.
Еще бы! Не можем же мы поспевать всегда и везде!
У каждого в городе было какое-нибудь хобби, по большей части связанное с предметами, залетавшими снаружи в центр торнадо. Однажды туда засосало целую библиотеку, и с тех пор один из стариков по имени Гноте Беем Яффуз занимался тем, что разгребал кучи книг, расставлял их по полкам, заносил в каталог и выдавал на руки читателям. Иные специализировались на коллекционировании шелковых подушек, дверных замков или зонтов от солнца. Все только и делали, что чем-то менялись, стараясь при этом выторговать для себя более выгодные условия. Поэтому самым большим общественным событием города была проводимая регулярно ярмарка, во время которой каждый мог выложить у дверей своего домика ненужное барахло, чтобы, совершив удачный обмен, получить что-нибудь ценное для своей коллекции