13 1/2 жизней капитана по имени Синий Медведь
Шрифт:
— Девятнадцать часов тридцать семь минут! — предложил я.
— Без ‡етверти двенад‡ать! — прошелестел картограф, снова став кубом.
Карта, которую я получил от него, превзошла все мои ожидания. Она стоила затраченных двенадцати тысяч. На ней не только подробнейшим образом были отображены все мозговые извилины, очень важные спрямления и тупики, — она представляла собой настоящий шедевр изобразительного искусства. Начертанная темно-красными чернилами (кровью боллога!) на тончайшей мозговой ткани, она казалась мне картой сокровищ, подлинным чудом, облегчающим ориентирование в пространстве. Теперь-то я точно легко и просто, без заминок и промедлений, найду дорогу к противоположному
— Маршрут отме‡ен пунктирной линией, — пояснил картограф. — Никого не слушай, особенно если какая-нибудь плохая идея будет уговаривать тебя срезать путь. Следуй наме‡енному маршруту. Не отвлекайся. В жизни, знаешь ли, никто не ходит прямыми путями. Иной раз лу‡ше дать крюку, прямая дорога отнюдь не всегда самая короткая. Это тебе говорю я, старый картограф.
Я положил на пол мешок с сельсилиями и произнес слова искренней благодарности.
— Сверяем ‡асы! — воскликнул картограф, приняв форму шара.
— Шестнадцать часов! — не моргнув глазом, выпалила 16Ч.
— Семнадцать часов тридцать восемь минут! — отозвался я.
— Коне‡ рабо‡его дня! Самое время немного вздремнуть, — проскрипел картограф, все еще пребывая в форме шара, потом несколько раз подпрыгнул, как мячик, и выпроводил нас из конторы.
Прежде чем отправиться в долгий путь, я решил на прощание дать еще одно представление, совершенно бесплатно.
Я хотел исполнить самый лучший, самый грандиозный сон, призванный стать вершиной моего снорганистского искусства. Великому замыслу соответствовало простое название:
Доисторическое море. Подводный мир. Любимая музыка циклопов. Пузырями раскаленной лавы движутся вверх огненные медузы. На экране появляется тираннокит, мы видим, как он плывет. По пути он заглатывает целую стаю акул. Хорошо закусив, довольный тираннокит лениво движется дальше. В этот момент боллог, наблюдавший за ним все это время, бросается ему на спину. Завязывается смертельная битва. Боллог впивается в морского гиганта мертвой хваткой и держит его до тех пор, пока тот не перестает бешено колотить хвостом и не покоряется победителю. Тогда боллог триумфально плывет на спине у кита к берегу. Вместо того чтобы убить гигантскую рыбу и зажарить ее мясо себе на обед, он ее отпускает. Кит исчезает на горизонте в лучах заходящего солнца. Звучит патетическая музыка.
Смена декораций.
Древняя Замония. Небо переливается всеми цветами радуги. Кометы с бешеной скоростью проносятся по небосводу. Бум-бу-бум! Что это? Приближающаяся гроза? Нет, это не гром!
Смена декораций.
Это первобытная битва! Сотни боллогов собрались в долине и, размахивая стволами деревьев, дубасят друг друга. Зритель попадает в самую гущу сражения. Целых двадцать минут на экране мелькают пестрые сцены драки.
Смена декораций.
Романтическая музыка. Боллог, уставший, плетется домой, к своей любимой. Она сидит посреди долины и плетет себе венок из столетних дубов. Боллог надеется получить причитающийся
Смена декораций.
Очень печальная музыка. Боллог идет под метеоритным дождем. Что подарить любимой? Надо было придушить этого недотепу кита? Снова — бум-бу-бум! Приближающаяся гроза?
Нет. Это взрыв вулкана.
Оптимистическая музыка. Боллог подходит к вулкану. Сверху вниз смотрит он на крошечную гору. Потом бережно начинает ее выкапывать. Он аккуратно извлекает вулкан из земли. Надо быть осторожным, чтобы не повредить стебелек лавы вместе с его огненным корнем. Боллог несет действующий вулкан, словно тюльпан, за длинный стебель застывшего базальта. Он держит его очень бережно и внимательно следит, чтобы расплавленная лава не капала вниз на лапы.
Смена декораций.
Подруга боллога, поджав губы, сидит посреди долины. Боллог вручает ей клокочущий вулкан. Она улыбается. Ее сердце оттаяло. Она целует своего любимого. Романтическая музыка.
Смена декораций.
Первобытное небо. Падающие метеориты взрываются грандиозным фейерверком.
Конец.
Прощание с 16Ч далось мне нелегко. Она так много сделала для меня, а я ничем не смог ее отблагодарить.
— Мне было приятно сделать хоть что-то хорошее, — сказала 16Ч на прощание. — А сны вообще были просто супер. Боюсь, без тебя искусство снорганизма в Большой голове снова придет в упадок. Ну ладно, иди и не поминай лихом.
Понурив голову, она медленно поплелась обратно в долину плохих идей.
Путь на свободу. Я зашагал в противоположном направлении, согласно отмеченному на карте маршруту, на восток. Мой путь в соответствии с планом, полученным от картографа, проходил мимо моря Забвения, потом долго петлял в серпантиноподобных извилинах и наконец выходил в другое полушарие.
С ядовитыми испарениями моря Забвения в нос мне ударили неприятные воспоминания. Я постарался как можно скорее оставить этот отрезок маршрута позади и быстро зашагал вверх по спирали извилин. При желании весь путь можно будет преодолеть за несколько дней.
— Эй, ты! Решил сбежать?! Не тут-то было! За тобой еще должок! Фш-ш-ш! — зашипел у меня за спиной голос, который я не слышал уже долгое время.
Это было безумие, притаившееся в темном закоулке мозгов.
— Долгонько же мне пришлось дожидаться! Зато теперь наконец ты один. Совсем, совсем один. А то прославился, понимаешь, своими снами. Ну ничего, пришло время расплаты.
— Отстань! Я не сделал тебе ничего плохого.
— Я — безумие. Мне не нужен повод, чтобы совершать дурные поступки.
— Да ты спятил! — воскликнул я; ничего более оригинального просто не пришло в голову.
— Фш-ш-ш! — зашипело безумие еще громче. — Не смей так говорить!
— Говорить что? Что у тебя не все дома, да?
Безумие закатило глаза, его лицо исказила судорога. Похоже, ему не нравилась правда.
— Никогда больше этого не говори!