13 диалогов о психологии
Шрифт:
А.: Конкретно в практике консультирования это означает, что консультант добивается в диалоге с клиентом осмысления кризисной ситуации самим клиентом, которое в ходе последующих бесед может смениться переосмыслением данной ситуации и нахождением возможных путей выхода из нее. Да, можно “вооружить” клиента информацией, техниками “общения”, допустим, с разными членами семьи, но это было бы “внешнее” знание, не продуманное, не прочувствованное самим клиентом.
Т.А. Флоренская: В диалоге возникают и такие моменты, когда консультант высказывает свое мнение, а собеседник откликается на него не просто согласием, а радостным удивлением: “Я и сам в глубине души так думал”, … “Вы просто читаете мои
А.: Позже ты узнаешь о тех многочисленных приемах индивидуальной и групповой терапии, которые призваны “создать” такие условия для самопознания клиента. А теперь —
Индирективная терапия и диалоговая терапия 475
относительно оценок. Здесь наблюдаются существенные различия между пониманием роли оценок в концепции Роджерса и в “отечественной школе диалога” (См. [2, с. 100]). Индирективная терапия К. Роджерса и отечественная диалоговая терапия: связь и различия
К. Роджерс: Яувидел, какмногомне дает принятие другого человека. Я увидел, что принимать другого человека и его чувства действительно легко, не труднее, чем понимать его [20, с.61].
А.: Это означает безусловное принятие всех проявлений индивида, “безусловную положительную оценку” всего опыта индивида как важнейшее условие его самораскрытия и самореализации. Однако эта позиция критикуется некоторыми отечественными практическими психологами, использующими идеи отечественных философов Михаила Михайловича Бахтина, Павла Александровича Флоренского, а также Алексея Алексеевича Ухтомского, который был, оказывается, не только выдающимся физиологом, но и философом.
Т.А. Флоренская: Сам принцип содержит в себе в нерас-члененном виде два различных подхода: один — положительно оценивать все переживания, весь опыт индивида; другой — положительно оценивать самого индивида (что возможно и при отрицательной оценке отдельных его переживаний)… В развивающейся личности необходимо поддерживать, а не нейтрализовать ее собственную отрицательную оценку своих отдельных проявлений, основанных на переживаниях совести [2, с. 102-103].
А.: Вот конкретный пример из практики Флоренской. Описываемая история произошла в конце 80-х годов XX в.
Т.А. Флоренская: М. — … мать двоих детей, любима мужем… М. начала с жалоб на то, что ей “все надоело”, что ей не хочется жить и приходят мысли о самоубийстве. Затем она с раздражением говорила о постоянной нехватке денег, о неустройстве жизни, возмущалась “советскими буржуями”, которым все достается даром, а ей приходится целый день просиживать на скучной работе, а потом бежать в магазин, а
476 ДиалогЮ. Естественнаяилигуманитарная?
потом возиться на кухне… А на кухне — соседка: “вредная старуха”, у них постоянные скандалы. Соседка больна раком, и когда М. переезжала в эту квартиру, ей сказали, что “старуха долго не протянет”. Но вот уже второй год они живут в обшей квартире. “Почему я и мои дети должны страдать из-за нее?!” Один незнакомый посетитель канцелярии … нетов шутку, не то всерьез посоветовал: “А вы подсыпьте ей в кастрюлю…” М. — “Не такой я человек…”, но эта мысль навязчиво преследует ее… У М. чувство отчаяния и безысходности. Свою злобу и раздражение она вымещает на муже, на детях, …на посетителях канцелярии. Радости в жизни — никакой [2, с. 191-192]. С: Но что здесь посоветовать?
А.: Опять советы?! Помнишь, что гуманистические терапевты говорят о “внешних” знаниях? Клиент сам должен осознать свое собственное внутреннее
Но мое принятие М. относится не к этим недобрым чувствам, которые неприемлемы для меня равно как в себе, так и в ней. Мое безусловное принятие относится к тому человеку, который мучается и которому нужно помочь выйти из тяжкого душевного состояния [2, с. 196].
С: Неужели помогла?
Т. А. Флоренская: На взволнованный “крик души”: “Ну скажите, что мне делать?!” — я после долгой паузы сказала, что она сама знает, что нужно делать… В ответ я услышала возмущенно-протестующее: “Но это же невозможно! Я же не могу!”… “Не хочу…”, — поправила я. Мы вполне понимали друг друга, хотя постороннему слушателю было бы непонятно, что речь идет о том, чтобы изменить отношение М. к своей соседке. Протест постепенно сменялся желанием слушать и понять [2, с. 197-198].
А.: Итак, здесь представлена принципиально иная позиция в плане оценивания поведения клиента: оценки имеются, и критерием оценивания является здесь нравственная позиция психотерапевта.
Индирективная терапия и диалоговая терапия 477
Т.А. Флоренская: В нашем диалоге сМ.я старалась помочь ей осознать нравственный конфликт, в котором она находится: только осознав его, она может совершить нравственный выбор. Моя задача — выразить и подтвердить императив совести, заглушённый собственнической, потребительской доминантой. На ее стороне — голос случайного посетителя, посоветовавшего отравить соседку. Этот голос поддерживает враждебное отношение М. к ней. Голос этот навязчив, вопреки сознательному неприятию его, он отвечает насущной потребности, вступая в конфликт с совестью. Эта внутренняя раздвоенность М. … — источник ее душевных мучений, чувства безнадежности, безысходности. Желание смерти соседки … сопряжено с мыслями о самоубийстве. И, в сущности, жизнь М. является таким самоубийством: отравляя жизнь другому человеку, она отравляет жизнь себе и своим близким. Она не живет настоящим, а стремится к будущему; и ее вещные цели не могут дать радости и полноты жизни. Мебель, квартира, деньги — из средств жизни превратились для нее в цель. И именно эта жизненная установка заглушает голос совести, побуждает идти на любые средства и подтверждает их правомерность [2, с. 198-199].
А.: Но в то же время психотерапевт стремится не “дать совет”, как ты говоришь, а “подвести” клиента к осознанию этого конфликта. И здесь тоже наблюдается некоторое различие между двумя терапиями в понимании позиции по отношению к клиенту. Если у Роджерса терапия основана на позиции “эмпатического понимания”, то Флоренская придерживается позиции, вытекающей из мыслей Бахтина: во внутренний мир другого человека “нельзя вчувствоваться”, необходима “напряженная и любящая” вненаходимость (См. [2, с. 103]). С: Опять новое понятие, за которым стоит, наверное, целая система психотерапетических воздействий!
А.: Верно. Но подробности нет возможности обсуждать. Всего только несколько слов об
этой позиции “вненаходимо-сти” в рассматриваемом нами случае.
Т.А. Флоренская: Поскольку я видела свою задачу не в том, чтобы убедить М. в
неправильности ее жизненной позиции и поведения, а в том, чтобы помочь ей осознать
причину ее состояния, я ив беседе придерживалась принципа “вненаходимости” —
эмоциональной нейтральности, тона спокойного разъяснения с намеками-подсказками,