13 диалогов о психологии
Шрифт:
Диалог 12. Величайшая из мировых загадок
Он был расположен в задней трети верхней височной извилины. После этого неврологи и психиатры стали настойчиво искать другие “центры”, “отвечающие” за другие психические функции. Однако в то же время накапливались факты, которые свидетельствовали против такого понимания локализации психических функций, названного “узким локали-зационизмом”. Ряд физиологов, например француз Флуранс, установил в опытах над животными, что экстирпация (удаление) отдельных участков мозга может не привести к нарушению сложных психических функций: степень поражения этих функций зависит лишь от объема пораженного мозга. Кроме того, обнаружился еще и такой интересный факт: при определенных мозговых поражениях больной не может произнести по просьбе экспериментатора некоторые слова (например, слово “нет”). Казалось бы, именно эти участки мозга и “отвечают” за подобное нарушение речи. Однако тот же больной в состоянии аффекта по поводу этих
С: Кто же прав в этом споре?
А.: Лурия показал, что обе точки зрения несут в себе определенную “правду” ивтоже время в абсолютном смысле неверны. С: Как так?
А.: Существуют так называемые “проекционные зоны” коры головного мозга, за которыми довольно жестко закреплены определенные функции…
А.Р. Лурия: Проекционные зоны коры головного мозга составляют лишь очень небольшую часть всех функциональных систем мозговой коры. Своеобразие этих аппаратов заключается в высокой специфичности их нейронных структур, которые служат проекцией в мозговой коре той или иной рецепторной или эффекторной системы. Поэтому поражение той или иной проекционной зоны мозговой коры ведет
к необратимому выпадению определенной, четко ограниченной функции, в узком смысле этого слова (например, функции зрения, кожной чувствительности, двигательных импульсов и т.п.); обычно эта функция после разрушения соответствующего участка коры уже не восстанавливается, и ее компенсация возможна лишь в очень узких пределах. Эти первичные образования мозговой коры входят как обязательные компоненты в построение сложных функциональных систем, составляя их рецепторное или эффекторное звено. Поэтому совершенно очевидно, что при разрушении этих первичных зон выпадает собственная функция того или иного органа, но все те сложные афферентные синтезы, которые направляли работу этого органа, еще не исчезают. Соответствующие высшие кортикальные аппараты остаются неповрежденными, и больной с парезом руки может относительно легко переключиться на выполнение действия другой рукой, больной с частичным выпадением поля зрения начинает пользоваться оставшимся полем зрения и т.п. …Клинико-психологические исследования показали, что роль более сложных полей мозговой коры заключается, прежде всего, в интеграции процессов, происходящих в первичных зонах. Примером могут служить вторичные зоны мозговой коры, расположенные около первичных проекционных зрительных областей. Их раздражение …не вызывает бесформенных зрительных ощущений, но ведет к возникновению сложных и оформленных зрительных установок; их разрушение сказывается не в выпадении того или иного участка зрительного восприятия…; больной перестает дифференцированно воспринимать и, следовательно, узнавать осмысленные зрительные образы [17, с. 9-10].
А.: Это проявляется, в частности, в том, что больной может описать отдельные признаки предмета, но не может его опознать. Значит ли это, однако, что при поражении данных участков у больного вообще выпадает функция “опознание предметов”? С: Не знаю.
А.: Так вот: исследования показали, что выпавшее звено зрительной функциональной системы “опознание предметов” может быть заменено другим звеном: больной легко опознает даваемый ему предмет, если он ощупает его. Значит, чем более сложную психическую функцию мы имеем, тем более “широко” локализована она в структурах мозга. К тому же
Диалог 12. Величайшая из мировых загадок
здесь нет жесткой привязки данной сложной функции к раз и навсегда заданным элементам функциональной системы: отдельные элементы этой системы могут (конечно, до известных пределов) заменять друг друга. Особенно четко эта закономерность прослеживается в онтогенезе. Мозговая организация, допустим, речи у взрослого человека (правши) существенно отличается от таковой у детей 5-6 лет, не владеющих еще грамотой. Если у взрослого поражение “речевых зон” левого полушария вызывает соответствующие выпадения тех или иных речевых функций, то у ребенка то же не ведет к подобным расстройствам, поскольку в построении речи принимают участие как левое, так и правое полушария мозга. Это обусловлено как раз прижизненным характером формирования высших психических функций, изменением их структуры на разных возрастных ступенях и, соответственно, изменением их мозговой локализации. Так что здесь наблюдается интересная закономерность: при изучении проблемы “психика и мозг” следует идти не от мозга к психике, а наоборот — от психики к мозгу.
С: Разве нет здесь и обратного движения: ведь все-таки отдельные
А.: Верно. Но в психике как в функциональной системе, о которой мы говорим, кроме “жестких” звеньев существуют “гибкие” звенья, которые могут взаимозаменяться, да и сами мозговые структуры развиваются путем включения их в соответствующие системы психических функций. Я имею в виду, например, лобные доли мозга. Известно, что именно лобные доли “отвечают” за произвольность высших психических функций человека. При их поражении расстраиваются не отдельные действия, а программируемость и целесообразность поведения в целом. Известно, что развитие произвольного поведения у человека происходит благодаря совместной деятельности со взрослым — ну, об этом мы уже говорили. Так вот: “лобный мозг” благодаря включению его в соответствующие системы психических функций развивается в онтогенезе и окончательно формируется только к 12-14 годам. Точно так же в онтогенезе меняется и локализация психических функций в правом и левом полушариях. Но обо всем этом ты узнаешь подробно из курса нейропсихологии. В этом смысле представляют интерес слова Леонтьева, произнесенные им однажды в 1969 году в рамках “домашней научной дискус-
сии”, которая не предназначалась для печати и была опубликована лишь спустя годы. А.Н. Леонтьев: Если составить систему единиц, понять ее иерархически — от деятельности к операциям, функциям, то движение, формирование, развитие идет сверху вниз: от высших образований — к физиологии. Невозможно движение восхождения от мозга к неким процессикам, от процес-сиков к более сложным образованиям и, наконец, к сложению жизни. Нет, от жизни к мозгу, а никогда — от мозга к жизни, если говорить обобщенно… Точная схема — только однонаправленное движение. Нет, оно двухнаправленное, но центральным, главным является движение сверху… Этот тезис и есть реализация мысли о включенности всей психической жизни в социальную, то есть, иначе говоря, мысли о том, что … инфраструктура не существует вне суперструктуры. (Термины все условные) [18, с. 150].
С: Я понял, для чего ты так долго говорил о Бернштей-не и Лурии. Ты хотел доказать
ошибочность вульгарно-материалистического представления о том, что психическое и
физиологическое одно и то же, что психическое однозначно связано с мозгом?
А.: Да, я хотел показать ошибочность физиологического редукционизма.
С:Яи так с самого начала был против сведения психического к физиологии! Я всегда
чувствовал специфику собственно психического — не зря же я пришел на факультет
психологии! Естественно, разве можно вывести идеальное, каковым является психика, из
материального физиологического?
А.: Стоп-стоп-стоп… Что ты называешь идеальным?
Философская проблема идеального
и разведение философского и психологического
аспектов изучения сознания
С: Естественно, то, что противоположно материальному, то, что не имеет материальных характеристик, одним словом: невидимо, непротяженно, внепространственно, лишено энергетических и прочих материальных характеристик. А.: Откуда ты это взял?
Диалог 12. Величайшая из мировых загадок
С: Не сам придумал, конечно. Из книг философов, которые я в последнее время читаю. Вот, например, книга, которая вышла в 1987 году, и посвящена как раз проблеме сознания в философии и психологии. Там-то именно так и определяется идеальное (См. [6, с. 17, 66]). Затем автор определяет сознание через категорию идеального: “Мысль, сознание другого человека для меня непосредственно недоступно и мною не переживается, однако оно тоже нематериально (идеально) и существует совершенно иначе, чем материальные процессы природы” [Там же, с. 129]. Или вот еще: “Мыслительные процессы, развертывающиеся в голове человека, для него, конечно, представляют субъективную реальность, однако другим человеком они не переживаются и не осознаются, если не объективированы в слове и в предметах духовной культуры. Вместе с тем вряд ли можно назвать психические процессы в головах других людей для каждого из нас объективными, как это иногда делается” [Там же]. А.: Еще один термин — “субъективная реальность”. А это что такое? С: По этому поводу у меня еще одна выписка из другой работы: “Сознание потому и понимается как субъективная реальность, что выступает как реальность лишь для субъекта (человека), обладающего этим сознанием” [19, с. 213]. Или еще: “Неправомерно говорить о существовании вне сознания данного человека сознания другого человека …в прямом смысле этих слов” [Там же], а следует говорить: “Для другого человека его сознание существует так же, как для меня существует мое сознание” [Там же, с. 214]. А.: Приехали! Прекрасная цепочка! Сознание есть нечто идеальное, то есть нематериальное; идеальное есть субъективная реальность; субъективная реальность существует только для субъекта; сознание, таким образом, существует только для субъекта этого сознания! Классическое интроспективное определение сознания и путей его исследования! Ты не замечаешь, что иногда говоришь такое, словно мы с тобой не прошли уже весь наш путь! А Сеченов! А Выготский!