13 диалогов о психологии
Шрифт:
С: Кажется, он был основателем психофизики — науки о количественном соотношении характеристик физической
стимуляции и простейших психических явлений — ощущений?
А.: Верно. Кстати, интересен путь, каким Фехнер пришел к психофизике. Ведь по своему исходному образованию он был физиком и несколько лет преподавал в Лейпцигском университете. Но, частично потеряв по болезни зрение, вынужден был оставить физику и занялся философией. В этой последней области он, прежде всего, стремился опровергнуть известные ему вульгарно-материалистические учения об эпифеноменализме психики, доказав реальность ощущений. По его собственным воспоминаниям, “сентябрьским утром 1850 г., размышляя о том, как опровергнуть господствовавшее среди физиологов материалистическое мировоззрение, он пришел к выводу, что если
С: Почему Фехнер говорил о духовной стороне вселенной от планет до молекул? А.: Он придерживался позиции так называемого панпсихизма, то есть всеобщей одушевленности. В связи с этим он говорит о бессознательных ощущениях и дает в руки исследователей ряд методов количественного измерения порогов ощущений, то есть границы, которая, по Фехнеру, разделяет ощущения на сознательные и бессознательные. Таким образом, Фехнер рассуждает о проблеме бессознательного уже не на абстрактном философском уровне, а на конкретном эмпирическом.
Подобные разработки начинают появляться во второй половине XIX века в разных областях:
в частности, знаменитый немецкий физиолог Герман Гельмгольц говорит о
“бессознательных умозаключениях”.
С: То есть о бессознательном в мышлении, как Пуанкаре?
“Позитивное” определение бессознательного
А.: Не совсем. Гельмгольц использует это понятие при объяснении человеческого восприятия. Согласно Гельмголь-пу, восприятие — результат нашего богатого опыта, который
294
Диалог 7.Яи Оно
приобретается в течение жизни. Мы “привыкаем” смотреть на мир определенным образом, выучиваемся определять расстояние до объектов, “знаем”, как выглядят те или иные объекты, и поэтому можем найти их, допустим, даже при очень плохом освещении в темной комнате. Это помогает нам ориентироваться в мире, но одновременно часто приводит к различным зрительным иллюзиям. Помнишь, я рассказывал тебе о примере восприятия через ширму куска мела и куска угля. Как только испытуемый увидел знакомые ему предметы, тут же изменилось качество ощущений: а все потому, что “сработало” бессознательное умозаключение — кусок мела белый, несмотря на плохое освещение, а кусок угля черный, несмотря на яркое освещение. Бессознательные умозаключения, таким образом, помогают сохранить нам постоянство видимого мира.
С: Я вижу, у Гельмгольца понимание бессознательного уже более позитивно, поскольку он начинает говорить о бессознательном не как о “смутно” осознанном, а как о том особом механизме конкретного психического процесса, который может быть вообще никогда не осознан, но который, тем не менее, оказывает существенное влияние на протекание психических процессов в сознании.
А.: Я думаю, можно так сказать. Но особенно сильно эта линия на “позитивное” истолкование бессознательного как особого мира, таинственного и пугающего, проявилась в медицинской, главным образом психиатрической, практике. Эта линия разработки проблемы бессознательного, как мы говорили вначале, уходит вглубь веков, до поры до времени мало пересекаясь с философской линией разработки той же проблемы, особенно в Европе. Более подробно данный вопрос освещен в книге французских исследователей психоанализа Леона Шертока и Раймона де Соссюра [6]. В ней речь идет главным образом о европейской психотерапии XVIII— XIX веков, в центре внимания которой были три аспекта бессознательного: сновидения, состояния сомнамбулизма и роль бессознательного в возникновении болезненных симптомов. С: Поподробнее, пожалуйста.
А.: Здесь я только поясню, что имеется в виду в данной книге под словом “сомнамбулизм”. Сомнамбулизмом называется одна из глубочайших стадий гипнотического состояния, после которого пациент, будучи пробужденным, как правило, ничего не помнит из того, что с ним происходило; однако, если ему в состоянии гипнотического сна внушить
Роль 3. Фрейда в разработке проблемы бессознательного 295
нечто, например, выполнить какое-нибудь действие, он после пробуждения выполняет его, не понимая, почему он это делает. Иногда же он пытается
А.: Что касается сновидений и роли бессознательного в образовании болезненных симптомов, то мы обратимся к этим проблемам несколько позже, когда будем рассматривать творчество самого Фрейда.
С: Что же получается: до Фрейда существовала, с одной стороны, мощная философская линия развития проблемы бессознательного, с другой стороны — линия практической разработки этой же проблемы. Так что же тогда сделал Фрейд?
А.: Действительно, этот вопрос один из самых интересных. Вот что пишет по этому поводу
современный знаток психоанализа.
Роль 3. Фрейда в разработке проблемы бессознательного
В.М. Лейбин: К моменту создания психоаналитического учения представления о бессознательном имели широкое хождение как среди философов, так и среди медиков.
296
Диалог 7. Яи Оно
Поэтому нет ничего удивительного в том, что Фрейд обратился к осмыслению этой проблематики. Скорее удивляет другое, а именно то, что многие психоаналитики стали рассматривать Фрейда как ученого, которому принадлежит приоритет в открытии бессознательного. Да и сам основатель психоанализа не прочь был выступить в роли человека, совершившего коперниковский переворот в науке. Однако, как показывает историко-философский анализ, Фрейду не принадлежит приоритет ни в постановке проблемы бессознательного, ни в выдвижении целого ряда идей, на основе которых был создан психоанализ [3, с. 63].
С: Так что же все-таки Фрейд внес нового в развитие проблемы бессознательного? В.М. Лейбин: Еще Бэкон подчеркивал, что вопрос о новизне не является столь простым, как это может показаться на первый взгляд. Недаром бытует мнение, согласно которому новое — это хорошо забытое старое… Дело не в том, кто первый в истории философии и науки ввел какое-либо новое понятие, выдвинул оригинальную идею или предложил своеобразные постулаты и эвристические схемы. Более важно, как и каким образом новое понятие, оригинальная идея или комплекс теоретических положений способствовали возникновению нетрадиционного учения, оказавшего заметное влияние на смену парадигм мышления, изменение ценностных ориентации в западной культуре [3, с. 64, 82]. А.: Главное то, что Фрейд заложил основы новой “философии человека”, нового видения и исследования человека, которые коренным образом изменили психологическую науку — да и не только ее. В его творчестве пересеклись философская и медицинская линии разработки проблемы бессознательного. Суть этой новой “парадигмы” в психологии лучше всего выразил хорошо знавший Фрейда писатель Стефан Цвейг.
С. Цвейг: Благодаря … открытию Фрейда научная психология порывает, наконец, со своей академической и теоретической замкнутостью и вступает в прямую связь с практической жизнью. Через посредство Фрейда психология впервые получает, в качестве науки, применение ко всем явлениям творческого духа. Ибо чем была прежняя психология? Школьной специальностью, теоретической дисциплиной, загнанной в университеты, замурованной в семинариях, поставляющей книги в неудобочитаемом и неудобоваримом языке формул. Тот, кто ее изучал, знал о себе и законах своей индивидуальности не больше, чем если бы он изучал санскрит