13 несчастий Геракла
Шрифт:
— Ладно, — ответил я и стал ждать.
Наконец из трубки раздалось:
— Подождал?
— Конечно.
— Не надоело?
— Нет, — удивленно сказал я.
Жанна захохотала:
— Работает автоответчик, оставьте сообщение после гудка.
Я обалдело слушал тишину, потом раздалось щелканье и полетели короткие гудки. Ничего не понимая, я вновь набрал хорошо знакомый номер.
— Привет… Погоди минутку, музыку потише сделаю, мешает… Подождал? …Не надоело? Ха-ха-ха-ха. Работает автоответчик, оставьте сообщение после гудка…
Я очень сдержанный человек, умеющий владеть собой, но сейчас испытал острейшее желание надавать Жанне оплеух. Что
Я опять набрал номер и сообщил:
— Жанна, проблема решена, позвони мне.
Потом сел в машину и поехал к Кузьминскому. По дороге я вспомнил, что не дал Жанне новый телефон, но потом сообразил, что у нее стоит определитель номера, и успокоился. Впрочем, мне все же пришлось припарковаться и воспользоваться сотовым — наступило время звонка Николетте.
— Ваня, — заверещала маменька, — почему ты вчера не пожелал мне спокойной ночи?
— Извини, закрутился.
— Ужасно! Чувствую себя ненужной, лишней в твоей жизни!
Так, понятно, маменька поругалась с Кокой. Каждый раз, когда заклятые подружки наговорят друг другу гадостей, Николетта начинает отчитывать меня.
— Запиши номер моего нового мобильного.
— Сейчас, — прочирикала маменька. — Нюша! Дай ручку! Не эту, старая корова, нормальную. Могла бы догадаться и прихватить бумагу! О боже! Не газету, уродина! Книжку! Нюша!!! Что ты притащила?
— Так книжку просили, — послышался крик домработницы.
— Но ведь не Акунина же, — взвилась маменька, — а записную.
Я безропотно ждал, пока они разберутся между собой.
— Диктуй, — велела Николетта.
Я сосредоточился. Вот черт, забыл! Такой простой номер…
— Вава! Ты уснул?
Внезапно цифры всплыли в памяти.
— 277-77-70.
Николетта отсоединилась. Она всегда швыряет трубку, не попрощавшись.
В доме у Кузьминского стояла тишина. Во дворе шофер протирал тряпкой «Мерседес».
— Костя… — начал я.
— Костя был до меня, — ответил парень, — его уволили. Я Андрей.
— Ох, извините.
— Ничего.
— Где Сергей Петрович?
— В дом пошел.
— Как он?
— Да вроде ничего, только курит все время.
— А Маргарита Михайловна?
Андрей отложил тряпку.
— Сигареткой не угостите? Мои закончились.
— Да, конечно, берите всю пачку.
— Мне одну.
— Забирайте все.
— Не, не курю такие, — заявил юноша, брезгливо посмотрев на «Бонд», — предпочитаю «Парламент». Маргарита Михайловна жива, но плоха, мне медсестра наболтала, что шансов у нее ваще никаких, только на аппаратах лежать. В коме она.
И он снова принялся полировать бока «шестисотого».
Я вошел в дом, постучал в кабинет к хозяину, потом заглянул внутрь. Комната была пуста, ковер исчез. Со стены сурово смотрела Глафира. Мне стало не по себе. Где Сергей Петрович?
Кузьминский был в спальне, лежал на кровати прямо в ботинках и слегка похрапывал. Я подумал немного, потом стянул с него штиблеты и прикрыл его пледом.
— Спасибо, Олюся, — бормотнул он и снова захрапел.
Я пошел искать остальных членов семьи и с удивлением обнаружил, что дом пуст. Народ разбежался кто куда. Лучшего момента для обыска не найти.
Чувствуя себя весьма некомфортно, я вошел в комнату Валерия. Супруги спали в разных помещениях, соединенных между собой ванной. Я сначала ошибся и попал к Анне. Бардак у нее царил отменный, такой же, как у Клары. Очевидно, любовь к порядку передается генетически. Не знаю, как вас, а меня
У Валерия же в спальне был солдатский порядок. Кровать застелена покрывалом, подушка стоит, словно часовой у двери генерала, на письменном столе аккуратной стопкой громоздятся книги. Одежда висит в шкафу. Я посмотрел на пиджаки и брюки. Увы, я до сих пор никогда не лазил по чужим карманам и глубоко презирал тех, кто читает чужие письма, шарит в чужих сумках и заглядывает в замочные скважины. Но делать-то нечего!
Я в нерешительности маячил около шкафа. Нора, к сожалению, не первый раз ввязывается в расследования, и, судя по ее боевому настроению, она еще долго будет забавляться игрой в Ниро Вульфа. Мне, как вы понимаете, отведена роль Арчи. Я ноги Норы, которые бегают по разным адресам, добывая нужные сведения. Честно говоря, это меня очень раздражает. Во-первых, я никогда ранее не читал криминальных романов. Нет, во мне отсутствует снобизм человека, который, зевая, кое-как продрался сквозь Конфуция, а потом всю оставшуюся жизнь таскает в портфеле томик китайского философа, сообщая окружающим: «Читаю лишь серьезную литературу».
Нет, я слишком образован для подобных спесиво-снобистских заявлений. Ничего плохого ни в детективах, ни в фэнтези нет. Я с удовольствием перечитываю Толкиена, сагу о хоббитах, считаю эти книги гениальными, но криминальный жанр не по мне. И первое, что мне пришлось сделать, превращаясь в Арчи, это изучить более тридцати томов, принадлежащих перу Рекса Стаута.
Самое интересное, что с тех пор я иногда беру в руки детективы, но патологической страсти к ним по-прежнему не имею.
Будучи человеком подневольным, секретарем на окладе, я обязан подчиняться Норе, вернее, могу, конечно, взбунтоваться и сказать ей решительное «нет». Но тогда она преспокойненько выставит меня за дверь. Представляете, как трудно в наше время найти работу мужчине, справившему сорокалетие, у которого в кармане диплом Литературного института? Есть еще парочка обстоятельств, вынуждающих меня забавляться идиотской игрой «в сыщика». Если я окажусь без работы, исчезнет и оклад, кстати, очень неплохой, который платит мне Элеонора. А что устроит Николетта? И, наконец, последнее, из-за чего я скорей всего до смерти обречен быть Арчи, — это пресловутый квартирный вопрос. Став секретарем Норы, я переехал к ней и сейчас живу в собственной комнате. Лишившись службы, я, естественно, потеряю и площадь, придется возвращаться к маменьке…
Последний аргумент был решающим. Я глубоко вздохнул и приступил к несанкционированному обыску.
Обычно люди, твердо уверенные, что никто не полезет в их вещи, разбрасывают последние где ни попадя. Валерий же был так аккуратен, что это походило на манию. В одном отделении стопкой лежали футболки и майки, в другом нижнее белье, причем трусы были подобраны по цвету: темные справа, светлые слева, а носки аккуратно соединены парой и скручены вместе. Я осторожно рылся в вещах, но никаких следов денег не обнаружил. Ничего похожего на купюры не было в ящиках письменного стола и комоде, а на книжных полках стояли педантично выстроенные по цвету книги. Меня слегка удивил их подбор: «Граф Монте-Кристо», «Три мушкетера», «Оцеола — вождь семинолов», «Айвенго». Такое ощущение, что библиотека принадлежит подростку, а не взрослому мужчине.