13-й демон Асмодея. Том 2
Шрифт:
— А вот не отказался бы ехать, и тебе предоставили бы медперсонал на выбор, — заметил я. — И не пришлось бы жертвовать стыдливостью. — Он не ответил, только зубы стиснул. Ну что за упрямый баран?!
За стеной в это время послышались женские крики. Удар о стену чего-то довольно тяжёлого был полной неожиданностью. Потом раздался вопль дежурной сестры и временное затишье.
— Это что? — спросил Дмитрий, прислушиваясь к воцарившейся тишине.
— Женская палата. Ты же занял одну из двух, поэтому приходится им ютиться в оставшейся независимо от отношения друг к другу, — усмехнулся
Да, я теперь при каждом удобном случае, пока Дмитрий находится здесь, буду ему сообщать, что всё, случившееся в этой больничке, произошло только потому, что он остался. Может, и согласится в конечном счёте побыстрее свалить отсюда в менее шумное и более комфортабельное место. Ещё день-два и его точно можно будет спокойно перевозить, не беспокоясь о состоянии и ране.
— Тебе не скучно? — спросил я, когда понял, что продолжения концерта за стеной вроде как не намечается.
— Нет, я же здесь не один. Со мной всегда кто-то находится, — он выдохнул и прикрыл глаза. — Тем более за стеной у меня появились вполне задорные соседки. Но если ты мне принесёшь книгу…
— Не принесу, — я покачал головой. — Вот когда мы тебя поднимем, и ты начнёшь расхаживаться, тогда и вернёмся к этой теме. А пока извини. Но я сейчас нахожусь в активном поиске сиделки. Если удастся подходящую найти, то попросишь её почитать тебе. Сейчас тебе помогут немного одеться и сменят бельё, — сообщил я Дмитрию, снова подходя к постели. — А я всё-таки пойду посплю. Ничего не соображаю, если честно. Часов через шесть-семь вернусь. Надеюсь, что кто-нибудь к этому времени приедет. Я, зевая, направился к двери: — И очень надеюсь, что никто меня не будет дёргать, потому что в противном случае я за себя не ручаюсь.
— Денис, зачем мне сиделка? — Дмитрий спросил это твёрдо, а обернувшись, я снова увидел, что он упрямо сжал губы.
— Давай сделаем так: если я смогу найти подходящую, то приведу её сюда, и тогда ты сможешь категорически отказаться от её услуг. Или не отказаться, тут ведь не угадаешь… — и я вышел из палаты, аккуратно закрыв дверь.
Немного подумав, решил посмотреть, как отдыхается моим пациенткам, а то они как-то подозрительно притихли. Открыв соседнюю дверь, я зашёл в женскую палату и остановился в дверях как вкопанный, во все глаза глядя на открывшуюся передо мной картину.
Надежды Петровны в палате не было. Галька спала, свернувшись на кровати в довольно компактный комок. А вот бабулька с обострением холецистита сидела на кровати и держала в руках стеклянную трёхлитровую банку. Банка была набита свежесваренными пельменями, которыми она активно подкреплялась, с завидной скоростью кладя один пельмень в рот за другим.
— Что тут происходит?! — рявкнул я, подходя к пациентке, имя которой позорно забыл и решительно выдернул банку из худощавых рук. Точнее, попытался вырвать. Той силе, с какой она вцепилась в свою собственность, позавидовал бы взрослый мужик.
— Вы что делаете? — возмущённо завопила она. Своим воплем она вырвала из крепкого сна Гальку, которая, вскочив на постели, начала озираться по сторонам, видимо, соображая, где вообще находится.
— Я вам что вчера говорил? — я стиснул зубы,
— Чтобы я не ела ничего жирного, — недовольно пробормотала она. — Так я и не ем. Пельмешки куриные на пару сваренные, где в них жир-то? Да и сметанка обезжиренная. И супчик принесла доча без мяса даже. Гадость редкостная, но явно не ваша бурда, которой вы меня с утра накормить пытались. Вернее, со свету сжить, голодом заморив. Всё соблюдаю, чего вам ругаться?
— Нет, я говорил о том, что сейчас вам вообще есть нельзя, кроме пары ложек той самой бурды, которую вам утром дали, — проговорил я, отпуская банку. Похоже, тут что-то объяснять бесполезно. — А супчик-то какой был?
— Да свекольник обычный без мяса, я же говорила, — недовольно пробурчала она, ставя банку на тумбу рядом с кроватью. Видимо, я ей аппетит перебил, не иначе.
— Со шкварками, поди, — хмыкнул я, думая над тем, что делать-то? Смысла в консервативном лечении при таком подходе нет никакого. Проще было вырезать ей желчный к хренам собачьим и отпустить уже с миром домой. Вот только для операции тут много чего нет: опытного хирурга, анестезиолога и здоровья пациентки, способного выдержать операцию без осложнений.
— Естественно со шкварками. Что, суп совсем голый есть, что ли? — она даже удивилась моему тупому вопросу. Я же досчитал до десяти, чтобы не высказать всё, что о ней и её родне думаю, и только после этого ответил.
— Всё, хватит. Собирайте вещи. Как только машина освободится, поедете в Тверь, мне некогда с вами нянчится.
С этими словами я вышел из палаты, не обращая внимание на вопли бабульки. В этот момент я размышлял над тем, кого мне прибить в первую очередь: медсестру, которая не может уследить за тремя пациентами, или родственников бабульки, которые, очевидно, хотят её смерти.
Быстро уяснив, чем именно я недоволен, Ольга Васильевна, постовая медсестра, заступившая утром на сутки, миниатюрная симпатичная брюнетка, ломанулась в палату. Очень скоро оттуда раздались вопли бабки, периодически срывающиеся на ультразвук, и крик Гальки, советовавшей всем заткнуться, иначе она за себя не отвечает! Я даже пожалел несчастного Дмитрия, который всё это слышал. Ну зато ему явно сейчас не скучно.
Вытащив с приёма Старостина, я велел организовать доставку недисциплинированной бабушки в губернскую больничку, и наконец решил свалить из этого гостеприимного места, пока ещё что-нибудь не случилось.
Быстро переодевшись, почти бегом побежал к выходу, возле которого стояла машина. Идти домой было лень, поэтому попрошу, чтобы меня отвезли. Настя сидела на приёме в амбулатории, Владимир Семёнович осматривал взрослых. Меня никто пока не дёргал. Всё-таки высокопоставленный пациент не давал никому расслабиться, и меня ради этого даже освободили от амбулаторного приёма. Хотя, как освободили? Даже не спрашивали, просто сами поняли, что вести его сегодня я не стану ни при каких раскладах.
Когда я уже подходил к дверям, ко мне подбежала Надежда Петровна.