14 дней на любовь
Шрифт:
— Светлана, волосы распущены, потому что резинка порвалась. Для нового босса конкретно сейчас я иду за большой кружкой, потому что он пожелал кофе, а не мои волосы. И я что, похожа на ту, что будет обхаживать мужчину, чтобы завоевать его внимание? — вопросительно вздёргиваю бровку.
И теперь Света понимает, что камень летит в её огород, она-то Ливанова обхаживает вполне открыто и не стесняясь, вот только пока её «ухаживания» ни к чему не привели.
— Хм, — складывает руки на груди, — кто тебя знает. Ты с ним рядом, за стенкой, ближе всех.
— Если
Чеканю каждое слово, отчего Светочка даже делает шаг назад. Я не стерва, играть по правилам взрослых женщин не умею, но, когда злюсь, могу поставить на место таких, как Света.
— Серьёзно?
— Ты видишь на моём лице улыбку? — ну давай, Светик, соглашайся. Сходи к Роману и попросись на моё место, только причину объяснить не забудь, чтобы он понимал, что ты мечтаешь попасть в его спальню с большой кроватью.
— Прямо сейчас и схожу.
— Пожалуйста, — делаю шаг назад в сторону, чуть приклоняясь и освобождая путь к «счастью».
Хмыкает, и быстро бежит в направлении кабинета босса, перебирая ножками. Удачи, Светик, и, если она тебе улыбнётся, я с облегчением перемещусь в отдел маркетинга, подальше от Фирсова.
Забегаю в чайную, открываю шкафчик за шкафчиком в поисках кружки Артемьева, которую после его ухода отнесли именно сюда.
— Чёрт, ну где же ты? — стону, потому что перебрала уже все шкафы и ящики, а её нет.
— Меня ищешь, куколка? — мужские руки ложатся на мою задницу, с силой сжимая и причиняя боль. Начинают хаотично лапать, за минуту проходятся по талии и груди.
Резко поворачиваюсь, толкая с силой в грудь Ливанова.
— Не смей ко мне прикасаться! — выплёвываю, а его лицо искажается в похотливой гримасе.
— А кто меня остановит? — идёт на меня, медленно и осторожно, без резких движений. — Артемьева нет, Фирсову на тебя плевать, к тому же, какая-то неделя и я займу кресло генерального, — облизывается, пока не понимаю, чему радуется больше — своей безнаказанности или высокой должности. — Так что, на твоём месте, я бы был покладистее, и не перечил будущему руководству, налаживая контакты уже сейчас.
— Огорчу тебя, Фирсов остаётся до нового года, и после, кстати, тоже, — лицо Ливанова меняется — разочарован. — Так что, не стоит кричать на каждом углу, что ты почти босс. Всё может измениться. Не в твою пользу, — говорю настолько уверенно, чтобы у Ливанова сложилось впечатление, будто сам Фирсов усомнился в его кандидатуре.
— Но это не мешает нам стать ближе, — в два шага настигает, прижимая к столу так сильно, что столешница впивается в кожу бедра. — Я всё равно тебя трахну, девочка Аня. Хочешь ты этого или нет, — впивается губами в шею, отчего гадко и мерзко настолько, что подташнивает.
— Никогда, — шиплю и, собравшись с силами, толкаю Ливанова всем телом дальше от себя.
Хватаю кружку, которая, как оказалось, стояла на самом видном месте и бегу в свой кабинет, чтобы скрыться за дверью и больше не видеть противного зама.
Но, как только вхожу, слышу разговор Светланы с Романом через приоткрытую дверь кабинета босса.
— … Анюта у нас девочка мягкая, ранимая, не справится с поручениями босса из Москвы. Подумайте о моей кандидатуре, Роман Яковлевич. Я с удовольствием стану вашей помощницей… во всех смыслах…
Даже рот открываю от слов Светланы. Это даже не намёк, а открытое предложения себя в качестве не просто помощницы, но и любовницы.
Обалдеть! Неужели ей так нравится Фирсов? А как же Ливанов?
— Светлана Ивановна, меня полностью устраивает работа Анны Альбертовны и другой помощницы я не желаю. А если вы настолько обделены мужским вниманием, то с лёгкостью можете предложить свои «услуги» любому другому мужчине в этой компании, и не только.
Хотела бы я видеть сейчас выражение лица Светочки. Что ж, Роман Яковлевич, заслужили себе маленький плюсик в моих глазах. Я бы очень хотела избавиться от этого места, перейдя в другой отдела компании, но тот факт, что Роман так категорично отказал Светлане в мою пользу, отзывается внутри приятным теплом.
Света вылетает из кабинета: красное лицо и вздымающиеся ноздри.
— Что, — шипит, — уже успела ноги раздвинуть? Ублажила босса? И, видимо, ему понравилось, — сейчас её выражение лица напоминает мне Ливанова пять минут назад.
— Я… — мямлю, не успевая придумать хлёсткого ответа.
Да что за день сегодня? Почему все желают от меня того, чего я дать не могу. Становится до слёз обидно после облапываний Ливанова и обвинений Светы. Пролетает мимо меня, с грохотом закрывая за собой дверь.
Прислоняюсь к стене, делаю вдох, успокаиваясь и настраиваясь на работу. Наконец, всё же делаю кофе Фирсову: полную кружку, как делала Артемьеву.
Тихонько захожу в кабинет и ставлю на стол в привычном для меня месте: справа от босса на деревянную подставку. Открываю нижний ящик стола и достаю железную коробочку в глубине, где Артемьев прятал конфеты.
— Всё, как для Назара Николаевича, — торжественно объявляю об исполненной работе. — Запасы конфет буду периодически пополнять.
— Спасибо, — улыбается своей восхитительной улыбкой, отчего приятные мурашки табуном проносятся по телу. — Ко мне приходила Хлёстова, просилась на ваше место. Уверяла, что вы согласны с ней поменяться должностями, — смотрит испытывающе, ожидая ответа.
— Именно так. Ещё до вашего приезда просила Назара Николаевича перевести меня куда-нибудь в другое место.
— Почему? — поднимается, идёт на меня. — Неужели я вам так противен, Аня?
— Дело не в вас, а в… — не могу же я рассказать Фирсову, что потом это место займёт Ливанов и мне всё равно придётся бежать из компании. — Дело в другом и точка.