14-я танковая дивизия. 1940-1945
Шрифт:
И хотя тем самым были созданы определенные предпосылки для выполнения второй части задания, все прочие обстоятельства оказались крайне неблагоприятными. Ни в штабе 16-й армии в Огре, ни в штабе 1-го армейского корпуса, который командовал в зоне прорыва, не удалось узнать никаких подробностей о сложившемся там положении. О 205-й пехотной дивизии было лишь известно, что с уцелевшими подразделениями она отошла со своих прежних позиций на северо-восток. С ней не было ни радиосвязи, ни связи по телефону. При попытке позвонить на командный пункт одного из полков этой дивизии, который все еще продолжал сражаться, трубку снял какой-то красноармеец, говоривший на ломаном немецком языке, распространенном среди жителей Галиции. До сих пор из Балдоне не поступало сообщений о соприкосновении с противником, что еще ни о чем
Точно так же нигде невозможно было получить информацию о 215-й пехотной дивизии под Екавой и о бронетанковой группе Лаухерта численностью до полка, которая, по слухам, находилась где-то севернее или северо-восточнее Екавы. Поскольку и воздушная разведка не дала никакого результата, дивизия была вынуждена действовать в большей или меньшей степени на авось. Исходные данные можно было почерпнуть лишь из донесений, из которых следовало, что прорыв произошел около полудня 16 сентября. После анализа топографической карты можно было предположить, что русские постараются как можно быстрее преодолеть неудобную для танков лесистую и болотистую местность между Вецмуйжей и Балдоне, чтобы захватить равнинную территорию вокруг деревни Арстес и использовать ее для последующего броска на Кекаву и Ригу. Если их не остановят ударами во фланг ведущие оборонительный бой подразделения 205-й пехотной дивизии, то они появятся там уже ночью, самое позднее — рано утром.
Из этих размышлений следовало, что дивизия должна была как можно быстрее направить в этот район все имевшиеся в ее распоряжении силы, чтобы при всех обстоятельствах прибыть туда раньше противника. В соответствии с этим все подразделения на колесном транспорте, передовые отряды которых, двигаясь из Риги, еще ночью прибыли на дивизионный пункт сбора донесений в Кекаве, были незамедлительно переправлены дальше. Первым подразделением, которое еще до обеда 17 сентября в полном составе прибыло в Балдоне, оказался 2-й батальон 103-го панцер-гренадерского полка под командованием полковника Муммерта с подчиненной ему батареей. За ним последовал разведывательный батальон, который должен был продвинуться через деревни Балкас и Друкаскрогс в сторону деревни Арстес и провести разведку как можно дальше на юг. Наконец, сразу после обеда в направлении Клапи — Арстес выдвинулся первый батальон 108-го панцер-гренадерского полка. Временную связь между обеими ударными группами обеспечивал 276-й зенитно-артиллерийский батальон, 1-я и 2-я батареи которого заняли позиции восточнее и западнее деревни Масани, а части 3-й батареи — у деревни Целмини.
Вскоре все подразделения дивизии были втянуты в первые бои южнее реки Кекавы, но уже к вечеру им удалось отбросить пока еще слабого противника за линию Друкаскрогс — высота 22,6 у деревни Лафонтен — Клапи — высота 81,9. Гарнизон города Балдоне, который до сих пор состоял из слабых дежурных подразделений 1-го армейского корпуса, почти не имевших тяжелого вооружения, кроме нескольких легких самоходных артиллерийских установок «Хетцер» («Егерь»), был укреплен штабными подразделениями танкового полка, а сам город был включен в линию сторожевого охранения. Командование гарнизоном этого опорного пункта было поручено полковнику Гёке. Ночью прибыли первые долгожданные танки Pz. IV и штурмовые орудия и сразу же проследовали к командным пунктам гренадерских полков. Они принесли неприятную весть, что железнодорожная линия была повреждена во время бомбежек станции Кайпен и других железнодорожных станций и что теперь до вечера 18 сентября не стоит рассчитывать на прибытие остальных танков.
Таким образом, атака должна была пока продолжаться при довольно слабой танковой поддержке, что должно было негативно сказаться на ее развитии, как и отсутствие самоходных артиллерийских установок артиллерийского полка. Основную нагрузку опять должны были нести гренадерские полки, и было еще далеко не ясно, смогут ли они достичь поставленной цели атаки, рассчитанной на большую глубину, так, как этого требовал корпус.
Тем не менее 18 сентября около 8 часов утра гренадерские полки пошли в атаку в направлении деревни Арстес. Главный удар наносился на правом фланге, на участке 103-го панцер-гренадерского полка, где занял исходную позицию и прибывший между тем 2-й батальон 108-го
Для нас это был однозначный успех в обороне, но все понимали, что продолжение нашей атаки имеющимися в наличии силами при подавляющем превосходстве русских в живой силе и технике было просто невозможно. Вопрос заключался лишь в том, будет ли повторение попытки иметь больше шансов на успех, если подождать прибытия главных сил танкового полка. На него следовало ответить положительно, пока бой будет идти на открытой местности, и отрицательно, как только атакующие достигнут лесистой местности, где главное оружие танка, его дальнобойная пушка, утратит большую часть своей эффективности. И вот в этом случае особенно неблагоприятно проявится пехотная слабость дивизии.
Однако вскоре все эти соображения, выходившие за рамки обычной обороны завоеванной до сих пор территории, утратили всякое значение. После того как противник не смог продвинуться дальше у деревни Арстес, он отвел свои танки и стрелковые соединения на восток, обошел Баллоне и совершенно неожиданно появился у моста через Кекаву западнее деревни Азенперги. И хотя занимавшая там позиции зенитная батарея очень быстро сумела подбить семь вражеских танков и вынудила остальные отступить, однако вскоре поступило донесение о том, что большая группа танков и моторизованные стрелковые части русских движутся от Азенперги на север. Это было очень тревожно, так как мы не могли ничего противопоставить им.
Совершенно неизвестное сначала положение противника теперь наконец прояснилось, правда, при этом выяснилось, что положение дивизии выглядело почти безнадежным. Тем не менее командование дивизии продолжало придерживаться первоначального плана и решило оставить главные силы своих соединений в районе Лафонтен — Клапи, а угрозу с флангов и с тыла отразить с помощью других подразделений. В срочном порядке были собраны подразделения полевого запасного батальона, дивизионная конвойная рота и дежурное подразделение службы снабжения дивизии и направлены по проселочным дорогам, выходящим к шоссе между селениями Бунас и Берцменте. 3-я батарея 276-го зенитно-артиллерийского дивизиона заняла позицию у деревни Бунас. В конце концов была задействована и часть личного состава штаба. Даже главный дивизионный судья доктор Каден взял в руки оружие.
Поскольку на всем этом участке, кроме как у деревни Бунас, не было других противотанковых средств, наши боевые группы могли лишь ненадолго задержать русских, но наверняка были не в состоянии остановить их. Поэтому было настоящим чудом, что еще до того, как стемнело, на командный пункт дивизии в деревне Клауги прибыло четыре танка, которые ремонтировались в Риге. Они были незамедлительно отправлены к высоте 59,9, находившейся южнее селения Вецвилдас, так как эту высоту надо было во что бы то ни стало удержать в наших руках.
Как только наши бронемашины прибыли туда, не задержавшись в пути ни на минуту, из ближайшего перелеска уже показались первые русские танки. Вспыхнула короткая перестрелка, в ходе которой было подожжено три советских Т-34. Большинство остальных русских танков получили такие тяжелые повреждения, что предпочли поскорее развернуться и отойти под защиту леса. За танками последовала и сопровождавшая их пехота, которая, видимо, никак не ожидала встретить здесь такое мощное сопротивление и не могла ничего противопоставить ему.