140 ударов в минуту
Шрифт:
Мелодия заканчивается. Я открываю глаза, выходя из своеобразного транса. Вокруг меня стоят люди. Они по очереди начинают хлопать. Улыбаются, обсуждают, словно отмирая вместе со мной. А в футляре лежат деньги. Монеты, несколько купюр. Немного, но это мой заработок. Музыка снова помогла мне. Проезд, еда на несколько дней у нас теперь точно есть. Я пока не буду просить на это денег у отца. Я должна учиться жить без него. Своими силами, своей семьёй.
Глава 47
Стефания
— Ани, ты уверена, что хочешь ехать со мной?
— Я с тобой, — она выходит из своей комнаты уже собранная.
Поправляю ей неуклюже собранный хвост из тёмных, мягких пружинок. Всовываю ноги в босоножки, забираю ключи от квартиры. Ещё раз заглядываю в свою сумочку, чтобы точно ничего не забыть. Возвращаться будет некогда. День расписан буквально по минутам, как и многие предыдущие.
Не понимаю, откуда у Киса после его двенадцатичасовых смен в сервисе или тренировок на треке хватало сил на что-то ещё. К вечеру я валюсь с ног от усталости, но это и к лучшему. Плакать по ночам стала меньше. Быстро выключаюсь.
Добираемся до почти уже моего универа. Сейчас вот сдам ещё два документа в оригинале, и всё. Не верится, что прошла. Сама. Без помощи отца и мамы. Только порадоваться пока было некогда.
— Поздравляю, — улыбается секретарь приёмной комиссии. — В главном холле на стенд уже вывесили информацию для поступивших. Обязательно прочитай и сфотографируй, чтобы ничего не забыть.
— Конечно. Спасибо, — улыбаюсь в ответ.
Идём с Анаит искать стенды. Это просто. Возле них толпа таких же счастливчиков с телефонами, как и я. Отщелкивают, уходят. Протискиваюсь между девочками. Бегло читаю про собрание, что принести с собой и так далее. Фотографирую и аккуратно протискиваюсь обратно к Ани.
Теперь нам предстоит самое сложное. Выходим на улицу. Смотрю по навигатору в мобильном, как нам удобнее добраться отсюда до дяди Сурена. Можно было бы не заморачиваться и взять машину, но я имею минимальный опыт вождения. Очень не хочется даже случайно её поцарапать. Она уже выставлена на продажу. Мне подсказали, что быстрее и проще это можно сделать через салон, но там дают гораздо меньше. Я всё ещё надеюсь продать её максимально выгодно. Время пока позволяет. Все срочные платежи в клинике мы закрыли. Я вчера выдохнула, когда пришёл первый спонсорский платёж от клуба «Либерти» и дал мне время.
Не знаю, сколько раз я сказала Гордею «спасибо». До сих пор в груди тепло от такой помощи друзей Саркиса.
Честно, я не знала, что такая дружба существует. Это всё было далеко от меня. За гранью моего розового мира, наполненного мечтами о творческом успехе.
Ани толкает меня в бок. Чуть не проехали свою остановку. Выходим. Тут продают кофе и рядом мороженое.
— Хочешь? — предлагаю ей.
— Нет, — крутит головой и, ускоряясь, тянет меня за руку подальше от холодильников.
— Ты чего? — не понимаю. Дети же любят мороженое.
— У нас нет денег на всякие глупости, — важно заявляет она. — А я не малышка. Могу потерпеть без сладостей.
— А я не могу, — останавливаюсь, улыбаясь ей.
Ани так важно сейчас быть взрослой. Она изо всех сил старается ради брата. Каждый раз, глядя на неё,
— Давай одно на двоих? — мне очень хочется её порадовать в эти непростые дни.
Сколько их ещё впереди? Пока Кис не вернётся в сознание, точно нам никто ничего не скажет.
Ани раздумывает, смешно облизывая губки.
— Ладно. Только самое недорогое.
— Конечно.
Возвращаемся и покупаем простой ванильный стаканчик. Пока идём, она съедает половинку, остальное отдаёт мне. Немного водянистый пломбир, но всё равно вкусный. Наверное, потому что куплен на самостоятельно заработанные деньги.
Подходим к дому дяди Сурена. Охранник открывает нам дверь и, поздоровавшись, пропускает во двор. Оглядываюсь по сторонам. Такая тишина стоит вокруг. И Анаит тоже притихла. Сжала крепче мою ладонь. Идёт рядом едва ли не впритирку.
Заходим в дом. У меня рот приоткрывается от удивления. Диван перевёрнут, кофейный столик с приличной трещиной по толстому стеклу. На полу валяются статуэтки и фотографии. Под ногами хрустит мелкая стеклянная крошка и осколки пластика. С одного окна сорвана занавеска.
— Ничего себе, — выдыхает Анаит.
У меня на языке крутится немного другое слово, но да — ничего себе!
Поднимаю взгляд на звук тяжёлых шагов по ступенькам. Пошатываясь, с ополовиненной бутылкой крепкого алкоголя к нам спускается дядя Сурен. Только нас он не видит. Пьяный. Взгляд мутный, волосы взъерошены, как дополнение творящегося тут хаоса.
— Здравствуйте, — подаю голос.
Нет у меня времени так стоять. Нам надо кое-что из вещей Анаит забрать и ехать дальше.
Дядя Сурен останавливается, пытается сфокусировать взгляд и найти источник звука. Его ведёт в сторону. Не удержав равновесие, он с высоты своего роста падает пятой точкой на ступеньку. Матерится. Ладонями зажимаю Анаит уши.
— О! — дядя Сурен всё же распознаёт меня. — Невестка пришла.
Отпустив Анаит, подхожу ближе.
— Что случилось?
У меня к нему нет жалости. И тепла нет после того, что он сделал с Саркисом. С нами. Но не спросить не могу.
— Однажды, — жуёт собственный язык и делает глоток из горла бутылки, — я бросил своих детей, — трясёт головой. Его качает даже сидя. — Потом, — делает ещё глоток алкоголя, — дети пришли в мой дом. Я думал, это шанс что-то исправить, — глотает ещё из бутылки.
Давится. Часть жидкости стекает из его рта по подбородку на шею.
— Думал, дочь же маленькая, быстро привыкнет. Пацан гордый вырос. В меня, — усмехается, стукнув себя кулаком с бутылкой по груди. — Привязать его к семье хотел. Тестя послушал. Опять. Всё… Всё, сука, всегда должно быть на контроле! И бизнес, и баба, и дети! Сара женили, потом Анаит бы отдали за жирного Ермолова. А там Арман и Нари вырастут. Да у нас будет империя, бля! — заливает в себя ещё бухла. — Я хотел империю. Всю жизнь мечтал. Мы с твоим отцом, — он поднимает на меня стеклянный взгляд, — мечтали. Только твой отец сделал свой выбор. Он вместо империи выбрал дочь. И теперь у него всё. И семья, и наш сраный бизнес! Договора же. Контракт у вас брачный с моим пацаном. А я знаешь где, Стефа? Чё ты молчишь?