19 египетских рассказов
Шрифт:
Но наша деревня не забыла Сейида абу-Джабаля и никогда не забудет. Он стал волшебной легендой, ее рассказывают всем, кто попадает в Заркун, будь то дети или женщины, гости или прохожие.
И в народных деревенских песнях — в песне людей, очищающих хлопок от червя, в песне крестьян, сеющих рис, и в сказках, которые старики рассказывают внучатам, — всюду упоминается имя Сейида абу-Джабаля. И даже некоторые места в нашей деревне названы его именем. Люди говорят: «Я встретил его возле сакии Сейида абу-Джабаля».
Теперь еще один
Да, он продолжает жить среди нас, и жизнь его обновляется ежедневно. Каждому новорожденному в деревне дают теперь имя Сейида. Ведь все хотят, чтобы в их доме кто-нибудь носил имя Сейида абу-Джабаля, героя, который бесстрашно сражался против англичан и которого англичане схватили в нашей деревне, отвезли в Деменхур и там повесили.
Пять танков
Перевод В. Шагаля
Раздался телефонный звонок. Телефон стоял тут же в яме под прикрытием деревянного сундука, засыпанного землей.
— Внимание… — услышал я голос Ремаля, — впереди пять танков. Они идут со стороны моря…
Накрыв телефонный аппарат сундуком, я со всех ног бросился к тому месту, где мои друзья — солдаты отрядов сопротивления — строились в боевом порядке…
Нас было немногим более сорока человек — мужчин и юношей — жителей этого квартала, входивших в отряды федаев [16] и национальную гвардию. Только сегодня утром к нам присоединился дядюшка Махмуд, уже немолодой приземистый человек. Он сказал нам, что был переводчиком в таможне и участником боев федаев за канал в 1951 году в районе Исмаилии и Суэца.
16
Отряды египетских добровольцев.
Мы представляли собой довольно разношерстную группу — смешение всех возрастов, профессий и положений.
Пестрота одежды подчеркивала и без того разнородный наш состав. Тут были и солдаты армии, и федаи, и рабочие, и торговцы — каждый с оружием в руках.
Раис [17] Гилаль, наш командир, объяснял предстоящую операцию. Все слушали внимательно, стараясь не пропустить ни одного слова…
Он встал, улыбаясь нам своими узкими темными глазами. Его полное имя было Гилаль эль-Муракиби, но он любил, когда его называли просто раис Гилаль.
17
Воинское звание, соответствует званию капитана.
Взгляд его переходил с одного человека на другого и остановился на лице дядюшки Махмуда. С улыбкой раис подозвал его и усадил рядом с собой. Взяв дядюшку Махмуда за руку, он продолжал свои объяснения, не выпуская его руки.
Нас разделили
Вдруг дядюшка Махмуд пристал ко мне с просьбой — дай ему пулемет да и только. Даже начал предлагать в обмен свою скорострельную винтовку, ну прямо-таки прилип к моему пулемету, не отходит и смотрит на меня с мольбой. Только ребенок может так тянуться к игрушке. В наш разговор вмешался Гилаль. Положив на мое плечо руку, он добродушно сказал:
— Ну, ладно, отдай ему. Ведь он тебе в отцы годится. Пусть он будет доволен…
В ожидании танков мы залегли в окопах, вырытых на дороге. Винтовочная и пулеметная стрельба возвестила начало боя.
Каждый знает, что уличный бой отличается от боя в полевых условиях. Обороняться на улицах легче и больше возможностей проявить инициативу… Вдалеке показались танки. Они приближались медленно и осторожно. Мы залегли в ожидании…
Танки остановились. Орудия поворачивались то вправо, то влево. Танки продвинулись еще немного вперед. Опять остановились. Потом вдруг поползли назад, но затем опять двинулись вперед и снова застыли на месте… Казалось, они не знают, куда идти.
Я лежал на углу улицы. С моей позиции был хорошо виден первый танк, опередивший остальные четыре.
Его надо остановить прежде, чем он пересечет улицу и откроет путь следующему танку… Но как задержать его? Что мы можем сделать с нашими винтовками, пулеметами и гранатами?
Вот дядюшка Махмуд, этот пятидесятилетний человек, наверное, знает, что делать. Он уже воевал и нам, молодым, неискушенным, казался героем… Я повернулся к нему и улыбнулся, увидев его мужественное, сосредоточенное лицо, его руки, сжимающие пулемет…
В это время один из наших бойцов — Рушди — начал вытаскивать из-за пазухи ручные гранаты и укладывать их перед собой кучкой, точно куриные яйца… Он тоже улыбнулся.
…А танки все ближе и ближе. Я не выпускал их из виду. Может быть, не надо останавливать их гранатами и обстреливать экипажи из винтовок?! Может быть, как-нибудь иначе?..
Нет… Надо принимать бой…
— Послушайте, — обратился я к дядюшке Махмуду и к Рушди, — Рушди, внимание… Видите вон там темную кучу камней… А что, если я поползу и укроюсь за ней… Возьму Мансура, того, что в другой группе… А вы занимайтесь танками. Отвлеките их от нас… Стреляйте вдоль улицы, пока мы не доберемся… только ни на минуту не прекращайте огонь…
Дядюшка Махмуд потер ладонью свой заросший подбородок, облизал губы, затем плюнул на землю, улыбнулся и одобрительно закивал головой.
— Хорошо, не беспокойтесь. Идите…
Добравшись до группы Мансура, я позвал его с собой, и мы двинулись навстречу танкам.
Они все ближе и ближе…
Я полз с винтовкой. Мансур осторожно следовал за мной.
Эту картину я не забуду никогда…
Перед нами словно воскресли кадры из кинофильмов о Сталинградской битве, о сражениях на полях и в лесах Украины… Развалины домов… окопы…