19-я жена
Шрифт:
Второй чат был такой:
Конфетка НВАЗУТ: возраст?
Главасемьи2004: 47 на вид 39–42
(Вот вам, пожалуйста!)
Конфетка НВАЗУТ: женат?
Главасемьи2004: да
Конфетка НВАЗУТ: иди трахай свою жену
Главасемьи2004: лучше погляжу как ты ее трахнешь
Конфетка НВАЗУТ: а писка у нее горячая?
Главасемьи2004:
Конфетка НВАЗУТ: ты мерзкий членонос
Вот это они могли бы выгравировать на его надгробном камне.
Джонни плюхнулся на мое полотенце:
— Дай поглядеть.
Однако я перевернул фотографии вниз лицом.
— Слушай, если я твой кореш, как же я смогу помочь тебе вытащить твою маму из тюряги, если ты не будешь мне все говорить?
— Ты мне не кореш.
— Я тебя тоже люблю, братишка. — Он резко перевернулся на спину и отвернулся от меня. Потом: — А я упоминал, что знал твоего отца?
— Ну и что?
— Я только хочу сказать, он у нас в воскресной школе уроки вел.
— Подумаешь, большое дело.
— Ага, ты, наверно, прав. Тут и говорить не о чем.
— Как это — не о чем?
— Да так. Не стоит в эти дела вдаваться.
— О чем ты вообще речь завел?
— Ты пойдешь в бассейн или что?
— Сначала скажи мне, о чем речь.
— Сначала иди поплавай — ты провонял насквозь.
Я несколько раз проплыл взад-вперед по дорожке, минуя трио девчонок-подростков, каждая из них в бикини поменьше, чем у другой. Одна из них крикнула подружке: «Ну ты и сука!» Здорово, ничего не скажешь.
Когда я вернулся к своему полотенцу, Джонни просматривал фотографии.
— Ты что делаешь?
— А эту видишь? — Он протягивал мне последнюю фотографию из пачки.
— Я ее видел. А теперь верни-ка их мне.
— Господи, ты только посмотри на него!
Это была единственная фотография моего отца. Главысемьи2004, обмякшего в компьютерном кресле, с закатившимися глазами и открытым ртом; одна рука вывернута под странным углом, словно клешня. Он выглядел древним старцем — плоть обвисла на костяке. Всего-навсего диабетический, страдающий от артрита старик с отекшими щиколотками, поглощающий виагру. Отчего же мы все так его боялись?
— Балда, это нехорошо. Я понимаю: он был козел и все такое, но он все ж таки твой отец.
— Что ты собирался мне сказать?
— Только что он вел у нас уроки про конец времен. Постоянно повторял, что конец скоро наступит. Приносил свою пушку в церковь и показывал нам, как будет сражаться с врагом до конца. Это было вроде как… противно.
— И все?
— Ага. Я ведь сказал — тут и говорить не о чем.
Я лег на спину и перекинул руку так, что она загородила мне глаза. А вам когда-нибудь приходилось задумываться, как вы оказались там, где оказались?
Потом
— А что у него за пушка была?
— Кажется, «Биг-бой». А что? Это важно?
— Не знаю.
Мы прошли к интернет-кафе, где я всегда оставлял Электру. Там было довольно сонно, на продавленной кушетке пара ребятишек неторопливо потягивала кофе с молоком. Кафе называлось «Облепешенная женщина», и девушка-готка, которая там работала, была влюблена в Электру. «Кто тут моя любимая девочка?» — воскликнула она, как только мы вошли, и говорила она уж точно не обо мне.
Я принялся набрасывать мгновенное сообщение. Переписав текст несколько раз, сочинил сообщение, которое звучало дружески, но серьезно:
Привет, я знаю, вы как-то были в чате с неким Главойсемьи2004. Могу я задать вам несколько вопросов? Я его сын и пытаюсь кое-что выяснить. Он умер в тот вечер, когда вы чатились, фактически он был убит. Нам многое неизвестно, и я пытаюсь связать концы с концами. Понимаю, это странно, но это правда.
Джонни сел к компьютеру, прочел мою записку до половины, шевеля губами, и его лоб пошел какими-то закорючками.
— Что? — спросил я.
— Ничего. Я же ничего не говорю.
— Тебе кажется, это ее спугнет? Я хотел, чтобы поискреннее звучало.
— Это твое шоу, братишка.
Скорее всего, он был прав. Я составил мгновенное сообщение, которое мало о чем говорило, просто «Привет, хочешь початиться?», и отправил его АЛБЛИЛ и Мисс-из-Пустыни.
Девушка-готка спросила, можно ли дать Электре чайный кексик.
— За счет заведения, — добавила она.
Она напомнила мне Пятую, а это, в свою очередь, напомнило мне, что я должен снова с ней поговорить.
— Ох ты, блин! — произнес Джонни. — Тебе почта!
Сообщение пришло от АЛБЛИЛ, и она сразу взяла быка за рога:
«Ты симпатично звучишь. Фотка есть?»
— Гол!
— Джонни, а ну сядь!
— Постой, погоди минутку. Дай взглянуть, какую фотку ты ей отправляешь. — Он глянул на снимок, который я извлек из своего майспейсовского профиля. — Неплохо. Но ты здесь выглядишь как гей.
— А я и есть гей.
— Думаю, все равно — пошли. Посмотрим, что выйдет.
Секунд тридцать спустя она ответила: «Мило, хо встре?»
— Ну ты и тип! Для гея ты здорово петришь, как дамочек обрабатывать. Скажи ей, пусть тут с нами встретится.
— С нами?
— Ну да. Между прочим, я ведь всего-навсего ребенок. Она только глянет на меня разок и усекет, что ты приличный парень.
Джонни был прав. Примерно через час в дверь вошла женщина. У нее была такая — бледновато-пухловатая — внешность, при которой женщина выглядит одновременно молодой и уже в летах.