1904 Версия 2.0

Берг Александр Анатольевич

— Вы страшные люди.

— Главное, что ни против России, ни против августейшей семьи мы ничего не замышляем. Я уже говорил вам, мы хотим перемен в стране, но только мягких и только сверху, иначе добьемся кровавой смуты, которая нам совершенно не нужна. На личном примере мы хотим убедить руководство страны на постепенный переход на наш план, что бы это прошло без потрясений.

— Дай бог, что бы у вас всё получилось.

— Спасибо Николай Петрович.

На следующий день они сев на поезд, уехали в находку, где и располагалась школа подготовки службы безопасности. Олег провёл тестя по всей школе, показав и теоретические занятия и практические. Ротмистр сам увидел тренировки по штурму различных объектов, захвату преступников, охране людей и зданий, на это у них ушёл весь день и лишь поздно вечером они вернулись во Владивосток. Увиденное очень впечатлило

ротмистра, его люди и в подмётки не годились людям зятя, а потому он охотно принял предложение не только набрать новых людей, но и послать учится своих сотрудников.

Глава 17

Николай Петрович Большаков почти неделю крутил в своей голове произошедший разговор с зятем, к тому же на следующий день они ещё говорили несколько часов на эту тему. Он видел, что российское общество идёт не туда, а к чему это в итоге может привести, было даже страшно думать. Сейчас в обществе жандармов подвергают остракизму, и ладно бы либеральные интеллигенты, но и в армии было тоже самое, что бы армейский или флотский офицер пожал руку жандарму. Чёртовы снобы, это они такие белые и пушистые, а мы можно подумать исчадия ада, но ведь кто-то должен разгребать эти Авдиевы конюшни, ведь если ни чего не делать, то страна окончательно свалится в хаос. Порой ротмистр Большаков жалел, что времена опричнины прошли, а то всякие революционеры стреляют в высших должностных лиц империи, а потом СУД их оправдывает, и ладно судья, но если за такого кадра сам председатель суда, который по логике вещей как раз и должен требовать для таких людей наказания, то такого чиновника надо гнать поганой метлой с государственной должности и с волчьим билетом.

Ротмистр Большаков имеет в виду дело Веры Засулич, которая в январе 1878 года стреляла в петербургского градоначальника Трепова. В марте 1878 года состоялся суд, на котором кроме присяжных, за преступницу был и председатель суда А. Ф. Кони, и хотя по закону Засулич полагалось 15 — 20 лет тюремного заключения, но она была полностью оправдана. Это вызвало бурное ликование либеральной общественности не только в России, но и в других странах.

Большаков понимал одно, без сильной руки навести порядок в стране невозможно, а сил нынешней жандармерии на это не хватает, требуется значительное увеличение штата и расширение полномочий жандармов. Зять очень хорошо расписал и обосновал расширенные списки штатов, и даже переименование службы… Ротмистр Большаков несколько дней вертел названную зятем аббревиатуру — СИБ, Служба Имперской Безопасности, всё же жандармерия это не совсем то, это можно сказать военные полицейские.

Вначале жандармами в Европе называли военных, которые выполняли полицейские функции, а кроме того так называли и некоторых тяжёлых кавалеристов, это в России они были политической полицией.

Ротмистр Большаков прекрасно понимал, что нынешняя политика либерализма ведёт страну к краху, и реорганизация его службы просто необходима, к тому же по нынешним временам многого в ней попросту не хватает. Проект расширения штатов и полномочий жандармерии вызовет по его мнению полную поддержку у начальства. Вначале он подумал отправить доклад с этим предложением прямо к начальнику отдельного корпуса жандармов, генерал-лейтенанту Шебеко, но быстро одумался, его непосредственное начальство этому явно не обрадуется, а ему с ними жить, так что он тщательно всё обдумав, и кое что из предложений зятя дополнив своими словами, отправил по команде. Так его непосредственное начальство тоже в случае успеха получит поощрения, а даже если предложение по тем или иным причинам не пройдёт, то он в любом случае окажется в выигрыше. Также ротмистр Большаков на день съездил в Хабаровск к генерал-губернатору Корфу, благо что теперь это можно было сделать без проблем на поезде. Если с предложением увеличения и реорганизации Отдельного Корпуса Жандармов нужно было идти по инстанциям, то вот по увеличению Владивостокского отделения корпуса лучше было подойти к генерал-губернатору Корфу, который и сам был в подобном заинтересован. В Хабаровск ротмистр Большаков выехал вечерним поездом, что бы уже с утра быть в Хабаровске. К барону Корфу его пустили без проблем.

— Доброе утро Николай Петрович, чем обязан вашим посещением?

— Здравствуйте ваше превосходительство.

— Давайте без чинов, мы не на официальном мероприятии и не на разносе.

— Хорошо Андрей Николаевич, тут такое дело, ко мне в управление целым потоком шли доносы на

компанию моего зятя, вот я и решил поговорить с ним по душам. Разговор у нас вышел долгим, непростым и очень интересным. Начнём с того, что и он сам и его товарищи против власти и августейшей фамилии ни чего не затевают, даже напротив, вся их деятельность, даже если это может показаться и не так, направлена исключительно на укрепление существующей власти и всей страны в целом. Зять пояснил мне, почему они так относятся к своим рабочим и в принципе он абсолютно прав. Согласитесь, что чем богаче жители страны, тем богаче сама страна, а жители меньше склонны к бунту, а у нас промышленники и заводчики выжимают из своих рабочих последние соки, чем создают питательную массу для всяких революционеров. Знаете, на предприятиях зятя и его компании проводить революционную деятельность просто невозможно, его рабочие, видя их отношение к ним, очень дорожат и своим местом и этим отношением, а потому всех этих агитаторов в лучшем случае просто сдают полиции или заводской охране, а порой ещё при этом знатно мнут им бока. Это наглядно доказывает правоту политики проводимой зятем и его компанией по отношению к рабочим, сюда же можно отнести и обучение рабочих, поскольку производство становится всё сложней и неграмотные рабочие просто не смогут работать на новом оборудовании. Вот в ходе этого разговора зять и посетовал на слабость жандармского управления Владивостока, что им самим приходится разбираться со многими проблемами, которые по идее должны решать полиция и жандармерия.

— Как же, знаю, сейчас только идиот или самоубийца во Владивостоке попытается напасть на их компанию или их людей. Слышал я, как они вырезали целые банды, как хунхузов, так и свои доморощенных бандитов.

— Я тоже слышал, вот только они так делали не только у нас.

— Вот как, и где же ещё?

— В Америке и в Южной Африке. Зять рассказал, как в Сан-Франциско, после того, как он там построил несколько заводов, местная власть попыталась их у него отобрать, подослав к нему местных бандитов.

— И что?

— Да его люди просто демонстративно их перестреляли посреди белого дня в городе, а когда местная полиция попыталась его арестовать, то его люди просто скрутили пришедших полицейских, а их начальнику зять объяснил, что с ним будет, если тот не уберётся назад. Затем, то же самое, он объяснил представителю городских властей, пригрозив, что если те не успокоятся, то он просто разнесёт весь город, а их самих перестреляет.

— Он что у тебя, совсем не осознаёт, что говорит и делает?

— Нет, вполне адекватный, просто, когда сама власть преступает собственные законы, он аналогично на это отвечает. Ведь не он это всё начал, не он пытался отобрать в наглую чужую собственность, а если по закону всё равно ничего не добьешься, поскольку этот закон изначально против тебя, вопреки всем правилам, то и он действует без закона, по праву сильного. А в Африке уже англичане попыталась отобрать у него прииски, за золотое месторождение, в котором золота на многие сотни миллионов, у него захотели купить за жалкие несколько десятков тысяч фунтов стерлингов, да ещё сделав вид, что делают ему немыслимое одолжение. Когда он послал англичан куда подальше, то их представитель стал нанимать всякое местное отребье, что бы те нападали на прииски и всячески вредили. В результате этому англичанину в прямом смысле слова отрезали голову, заспиртовали её в стеклянной банке и отправили по почте его хозяину в Англию.

— Ничего себе, у него есть хоть какие-то ограничители?

— Да, если всё по закону, то и он придерживается закона, но дело в другом. В ходе разговора, как я и говорил, он усомнился в способности жандармерии поддерживать порядок в стране, и предложил её реорганизацию. Вот посмотрите, я тут записал его предложения по реорганизации нашего ведомства.

С этими словами ротмистр Большаков положил перед бароном Корфом переписанные им листы со структурой новой службы, предложенные ему зятем. Губернатор взял их и стал читать, причём сразу акцептировал своё внимание на новом названии службы.

— Ничего себе?! Служба Имперской Безопасности.

— Андрей Николаевич, старое название всё же не совсем точно отображает внутреннюю суть нашей службы, тем более с новыми задачами, которые хорошо бы начать делать.

Губернатор продолжил чтение, читал он не торопясь, попутно анализируя и обдумывая прочитанное. Наконец закончив читать, он поднял глаза на Большакова и произнёс:

— Вполне здраво, и я пожалуй соглашусь с каждым пунктом, даже с переименованием вашей службы. Вы уже показывали это кому-то ещё?