1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций
Шрифт:
Сутью государственного переворота, однако, был не сам роспуск Думы. Статья 105 Основных государственных законов не требовала ни обосновывать, ни мотивировать причины роспуска Думы [133] . Право роспуска было действенным средством в руках исполнительной власти в её отношениях с парламентом. Угроза потерять своё высокое положение безотказно заставляло многих депутатов умерять свой тон в общении с правительством [134] . Незаконным со стороны монарха было произвольное изменение избирательного закона. В Манифесте от 20 февраля 1906 года «Об изменении учреждения Государственной думы» провозглашалось, а позже в Основных государственных законах было закреплено, что избирательные законы не могут изменяться без санкции самой Думы [135] .
133
См.: Государственный строй Российской империи накануне крушения. М., 1995. С. 26.
134
А. И.
135
Российское законодательство X–XX веков. Т. 9. Законодательство эпохи буржуазно-демократических революций / под ред. О. И. Чистякова. М., 1994. С. 24.
После принятия нового избирательного закона, по сути, завершился длительный процесс трансформации Российского государства. Органы власти и управления, административная система, сформировавшиеся к этому времени, останутся фактически неизменными вплоть до свержения царизма. Как же выглядели отныне отдельные звенья этой новой российской государственности, задачей которой было упорядочить шедшие в стране модернизационные процессы и не допустить скатывания общества к анархии?
Так, что касается основания государственного устройства, а именно административной системы, то здесь картина была следующей. К началу века Россия делилась на 78 губерний и 19 областей. Губернии в основном делились на уезды. Области – на округа или в ряде случаев на отделы и края. Всех уездов, округов и приравненных к ним административных единиц насчитывалось 815. Более мелкими единицами выступали волости (в русских губерниях), гмины (в Царстве Польском), станицы (в местностях, заселённых казаками), улусы и другие образования. Всего подобных административных единиц насчитывалось 18012. Некоторые города были исключены из уездно-окружной системы и управлялись как самостоятельные административные единицы. Города Царское Село, Петергоф, Павловск и Гатчина считались дворцовыми. Управление ими находилось в руках придворного ведомства. Кроме этого некоторые ведомства имели и свои административные единицы. Так, в начале века в стране действовали 14 военных, 12 судебных и 15 учебных округов, и кроме этого – 62 духовные епархии (церковь, как известно, была в то время частью государственного аппарата) [136] .
136
Россия: энциклопедический словарь. Л., 1991. С. 212–213.
Таким образом, волость служила низшим звеном государственного управления. Важно подчеркнуть, что волость не являлась территориальным подразделением уезда. Охватывая лишь земли с крестьянским населением, волости не покрывали всей площади уезда. Поэтому волость – это единица крестьянского управления, а также суда.
Ниже волости находилась сфера крестьянского самоуправления. Процесс формирования органов крестьянского самоуправления в том виде, в каком они вошли в XX век, был начат отменой крепостного права. Отмена крепостного права в этом смысле с точки зрения политического устройства имела ещё большее значение, чем с точки зрения экономики. Разрушая прежние патерналистские отношения, государство нуждалось в новой системе политической адаптации крестьянства. Все последующие реформы управления можно считать следствием этого шага.
В основе органов крестьянской организации находилось «сельское общество». Оно состояло из крестьян одного или нескольких сёл, совместно пользующихся угодьями, «или же имеющих другие общие хозяйственные выгоды» [137] . Таким образом, речь по существу идёт об общине. Важно подчеркнуть, что правительство пыталось придать ей не столько хозяйственный, сколько административный статус. Органом управления сельским обществом был сельский сход. Он выбирал сельского старосту и других должностных лиц. В волость объединялось несколько таких сельских обществ. Высшей властью в волостях обладали волостные сходы, избираемые, как правило, на трёхлетний срок [138] . Волостной сход избирался общиной, но вовсе не согласно местной традиции, как считает американский исследователь Д. Дж. Рейли [139] , а согласно закону [140] .
137
См. Сборник законоположений о крестьянских и судебных учреждениях. Тула, 1899.
138
Мельник Г., Можейко И. Должностные знаки Российской Империи. М., 1993. С. 16.
139
Рейли Д. Дж. Политические судьбы российской губернии: 1917 в Саратове. Саратов, 1995. С. 80.
140
Сборник законоположений о крестьянских и судебных учреждениях. Тула, 1899. С. 71.
Несмотря на постоянную череду преобразований, вплоть до 1917 года крестьянское самоуправление так и не удалось полностью вписать в систему государственного управления. Сфера его деятельности замкнулась на локальный уровень. Выше волости политическая инициатива крестьян не допускалась. К 1913 году действовали губернские
Сами же уездные и губернские органы власти от крестьянского самоуправления никак не зависели. Управление здесь находилось в руках представителей центральной власти: урядников – в уездах, губернаторов и генерал-губернаторов – в губерниях. Генерал-губернаторы назначались в столичные губернии или окраинные территории либо для управления несколькими губерниями или областями, объединяемыми в особую административную единицу – генерал-губернаторство или край [141] . На должность губернатора и генерал-губернатора могли претендовать только князья, графы, бароны и прочие представители высшей аристократии [142] . К примеру, генерал-губернатором Москвы был Великий князь Сергей Александрович, убийство которого И. П. Каляевым 4 февраля 1905 года стало важным событием Первой русской революции [143] .
141
Россия. 1913 год: статистико-документальный справочник. СПб., 1995. С. 263.
142
Герасименко Г. народ и власть (1917). М., 1995. С. 29.
143
См. Фишер Л. Жизнь Ленина. М., 1997. Т. 1. С. 73.
С 1864 по 1892 гг. создаются губернские, уездные и городские органы самоуправления. Среди причин, толкнувших самодержавие на этот шаг, называют, как правило, развитие в стране капитализма. Считалось, что благодаря рынку вся инфраструктура общества усложнилась настолько, что прежний аппарат управления оказался не в силах нормально руководить им. Среди предпосылок реформ самоуправления называлась отмена крепостного права. Имелось в виду, что отмена рабства дала возможность охватить самоуправлением большую часть общества [144] .
144
Отметим, что подобная трактовка восходит ещё к классической дореволюционной историографии, формировавшейся в конце XIX – начале XX вв. под сильным воздействием позитивизма, в том числе западничества и экономического материализма. См., напр.: Ключевский В. О. Сочинение в 9 томах. Т. 5. Курс русской истории. М., 1989. С. 277.
Сегодня подобные схемы, рождённые типичным европоцентризмом, вряд ли можно признать достаточными. На Западе, действительно, рост буржуазных отношений мог стать единственной причиной реформ в сфере управления. Переход от феодализма к капитализму там сопровождался приобщением населения к местному управлению. Не могли не сказаться в странах Запада темпы и размах капитализации общества. В России ситуация была в корне иной. Известно ведь, что дискуссии о темпах развития и зрелости русского капитализма не утихали вплоть до периода сталинской индустриализации. Понятно, что возникли они не на пустом месте. Среди причин, породивших эти дискуссии, были и особенности русского капитализма, и его относительная отсталость [145] . Но если подобное было актуально применительно к началу XX века, то к середине XIX века это было актуально ещё в большей мере.
145
Краус Т. Своеобразие русского исторического процесса: о дискуссии Л. Д. Троцкого и М. Н. Покровского // Историческая наука России в XX веке. М., 1997. С. 200–216; Соколов В. Ю. История и политика. (К вопросу о содержании и характере дискуссий советских историков 1920-х – начала 1930-х гг.). Томск, 1990. С. 28–109.
Кроме того, капитализм рос в России как уклад, параллельный по отношению к традиционной экономике страны. Отсюда его верхушечный характер. Первоначально буржуазные отношения в большей мере затрагивали верхи общества. Подавляющее большинство населения, принадлежавшее к социальным низам, долгие годы оказывалось не вовлечённым в орбиту развития капитализма. Впрочем, и в прошлом признавалось, что аграрная реформа 1861 года носила ущербный характер и сковывала рост в стране буржуазных отношений.
И здесь мы вновь должны вернуться к подлинной роли в новейшей русской истории отмены крепостничества. Оно было не только предпосылкой, но и основной причиной реформ и контрреформ самоуправления. Совпав с демографическим подъёмом, оно привело к мощному взрыву энергии крестьянства. Государство в одночасье оказалось перед лицом лавинообразного роста рядов своих граждан. Отсюда и вытекала та ситуация, о которой писали исследователи, но объясняли её чисто с позиций экономического детерминизма. К середине XIX века целые пласты общества оказались вне сферы управления. Провалились, выпали из-под государственного контроля целые отрасли народного хозяйства, к тому же те из них, которые были призваны ориентироваться на обслуживание нужд населения. Либеральное окружение царя уже тогда убеждало передать какие-то функции по обеспечению жизнедеятельности сельских жителей учреждениям, избранным всеми слоями общества [146] . Тем самым самоуправление должно было не только поглотить излишнюю социальную энергию деревни. Ставилась цель создать нового посредника вместо прежней фигуры крепостника между государством и крестьянством.
146
Государственное управление и самоуправление в России. Очерки истории. М., 1995. С. 125–126.