1923
Шрифт:
— Коленька. Я ещё когда тебя в первый раз увидела, поняла что это мой единственный шанс. Я благодарна тебе за то, что ты для нас сделал. Я… я отработаю, ты не сомневайся. Коленька… пожалуйста не спрашивай. Я не могу.
Она заплакала.
— Ну всё, не реви. Я не ЧК. Не хочешь, не надо. Молчи как Зоя Космодемьянская - мысли о своих приключениях отключили привычный самоконтроль.
— Как кто? Коля, ты так странно говоришь иногда. И слова у тебя странные. Ты наверное в России долго
Это же надо, восхитился Николай. Начали с вопросов о её биографии, а плавно перешли на мою. Не, ну я балдею с этих баб. Это теперь мне надо что-то придумывать.
— Ладно. Ешь салатик. Вечер вопросов и ответов перенесём на более позднее время.
— Коля, ты только не обижайся. Я действительно не могу. Ты ведь не обиделся - она стала искательно заглядывать в глаза.
— Не обиделся. Ешь, давай
На Петроверигский они поехали вместе.
— Это Надежда Синицына, наш переводчик - представил её Сушину.
Тот по товарищески пожал ей руку и спросил
— Фотографии надо. Её и сестры. И быстро, печати ещё надо ставить и там до шести.
Отправив Надю с Александром за сестрой, Николай пошёл с Алексеем. В его кабинете сидел пожилой человек, с обычной козлиной бородкой и в пенсне.
— Знакомьтесь, сказал Сушин - Стефан Иосифович Мрчковский, старый большевик. Он по линии армии курирует хозяйственные дела, связанные с этим кредитом.
— Очень приятно, сказал Николай. Вот, пытаемся разобраться. Поможете?
— Вокруг денег всегда проблемы - мудро сказал Стефан Иосифович - но тем не менее, давайте разбираться. Мы определили два основных направления : химическое и педагогическое. Это вызвано тем, что ограничения Версальского договора запрещают Германии действия по созданию и испытанию новейших видов вооружений и организационных структур. Так, ей нельзя иметь химическое оружие, танковые войска, серьёзный флот и авиацию. Резко ограничено количество людей в армии. Сотрудничая с нами, они имеют шанс отрабатывать эти вопросы в России. То есть, от нас место, от них - технологии.
— Стефан Иосифович, два вопроса : первый - про фирмы, которые будут созданы, второй… к нему мы подойдём попозже.
— Сейчас ведётся проработка вопросов по созданию фирм под условным названием «Берсоль» и «Метахим». Названия говорят сами за себя. Фирмы создаются в виде акционерных обществ с российским и немецким капиталом. Первоначально планируется кредитоваться через швейцарские счета, потом, после стабилизации экономики в стране, думаю, будем работать напрямую через немецкие банки. Это то, к чему я имею отношение.
— А через кого ведётся работа по практическому осуществлению программы в Германии?
— Через Крестинского и Сташевского
— Мы сможем
— Да, конечно.
— Тогда второй вопрос. Есть ли у Вас ощущение организованного противодействия российско-германским отношениям?
— У нас есть данные о серьёзном интересе польской разведки.
— А англичане?
— Я думаю, им это безразлично. По крайней мере у меня нет данных об участии разведок. А что касается одиночек типа Уркарта, то это просто капиталистическая конкуренция.
— Вы можете поделиться польским следом с Алексеем?
Алексей выразительно посмотрел. Николай всё понял и сказал
— Хорошо, а с советской стороны, кто из хозяйственников курирует этот вопрос?
В дверь постучали. Сушин открыл и впустил Александра. Он кивнул присутствующим и сказал
— Николай Эдуардович, можно Вас на минуточку?
Коля в недоумении вышел. За дверью стояла Надежда и по её виду он сразу понял, что что-то пошло не так.
— Чего случилось? Неприятности?
– обреченно спросил он. Или просто в фотоаппарат влезть не смогла?
Надежда протянула ему записку. В записке простым и понятным народным языком излагалась мысль, что так как она ушла и не рассчиталась, это прекрасно сделает половой орган её младшей сестрёнки. Документ изобиловал большим количеством ошибок, или это была такая манера писать матерные слова в 23 году.
— Кого это ты так обидела?
– с интересом спросил он.
— Василия, отрешённо сказала она.
— Он что, Федотыча не знает?
— Знает.
— Плохо, наверное, знает. Не бойся. Разберёмся.
Он заглянул в кабинет и сказал
— Если ко мне у Стефана Иосифовича вопросов нет, то я тогда наверное откланяюсь. Алексей, тебя можно на минуточку?
Взяв Аршинова и человека из сушинской активной части, они поехали в Замоскворечье. Аршинов назидательно втолковывал Николаю, что эта публика не понимает хорошего обращения, и всегда хочет проверить на крепость. Поэтому жест с отпусканием бандита Корнеева расценен был как признак слабости. Надежда показывала дорогу. Она так и была в своём строгом костюме. И лицо сейчас соответствовало.
— Может тебе оружие дать?
– спросил Николай.
— Дай.
Николай протянул ей наган, который специально взял на Петроверигском. Аршинов обернулся к ней с переднего сиденья и спросил адрес. Та ответила. Он что-то сказал Александру, и притормозив, он высадил Степана Терентьевича и бойца. Дальше они поехали втроём.
У двухэтажного дома на Большой Татарской Саша остановил автомобиль. Аккуратно помог Наде выйти. Ты спрятала наган в сумочку и сохраняя непроницаемое выражение лица пошла впереди.