1937. Большая чистка. НКВД против ЧК
Шрифт:
В июле 1937 года майор ГБ И.Я. Лаврушин обосновался в кресле начальника Управления НКВД Горьковской области. О том, что творил новый руководитель Управления в области, можно узнать из его собственного рассказа в журнале «Горьковская область» за 1937 год, где он поведал о разгроме «церковно-монархической организации»: «…Во главе преступной деятельности церковников нашей области стоял митрополит Феофан. Давая отцам духовным предписания о диверсиях, митрополит и сам непосредственно организовывал их. Он поджег 10 крупных колхозных построек, 85 дворов сельского и колхозного актива, он организовывал поджоги промышленных предприятий. Вместо Евангелия и икон у митрополита хранились в изрядном количестве обрезы, револьверы и другие предметы, отнюдь не приписанные к инвентарю алтаря святого…. В Пильненском районе, например, арестован бродяга, выдававший себя за «великого князя Михаила Романова». Являясь участником церковно-монархической организации, этот бродяга создал контрреволюционную группу, имевшую в запасе и монархические флаги, и точный план расправы
504
Горьковская область. 1937. № 11–12. С. 53–54.
В целом «смена руководящих кадров» органов НКВД в центре и на местах шла стахановскими темпами: с середины лета Ежов и Фриновский приступили к чистке руководства НКВД союзных и автономных республик, УНКВД краев и областей.
Но Фриновского сильно беспокоил «неуправляемый» Люшков, сидевший как заноза в Ростове-на-Дону, все чаще и чаще игнорирующий указания Евдокимова и плетущий интриги против местных чекистов. Все это ему сходило с рук из-за расположения к нему Ежова. По показаниям арестованных Люшковым «троцкистов», как их соучастник был арестован в Казани П.Г. Рудь. Он настолько оказался запутан в этих показаниях, что его не удалось отстоять даже Фриновскому — Рудь был осужден и расстрелян. Под арестом оказался и чекист, долгое время входящий в близкое окружение Рудя, — Борис Сарин.
Примером интриг Люшкова и его помощников М.А. Когана и Г.М. Осинина-Винницкого против ростовских чекистов может служить «дело» бывшего начальника 4-го отдела УГБ УНКВД АЧК А.А. Волкова. Последний был арестован в июне 1937 года, уже находясь на работе в Днепропетровске. На него Люшков получил показания от арестованных Шеболдаева, Белобородова и Малинина как на участника «антисоветской террористической организации правых на Северном Кавказе». По заявлениям арестованных «врагов народа» выходило, что Волков «регулярно информировал… обо всех материалах НКВД… о состоянии дел… разделял установки… антисоветской организации».
Взятый под стражу чекист все эти обвинения отрицал. В письме Ежову (от 26 июля 1937 года) он писал: «Моя преданность партии подтверждается… тем, что я неоднократно участвовал и отвечал за охрану вождя партии и народа Сталина… Я очень хорошо понимал, какую ценность Сталин представляет для нашей партии, страны и революционного движения всего мира. Я готов был на допросах глотку перегрызть тем, кто помышлял злодейское убийство вождя народа Сталина…». В этом письме бывший начальник СПО УГБ УНКВД указал и те причины, которые привели его в тюремную камеру: «Я попал в краевой аппарат НКВД в Ростове и не понял всей механики взаимоотношений аппаратных людей, избалованных культурой города, — я пошел напролом, честно желая добиться успехов в работе… Я склонен все причины искать только в том, что мои ненормальные отношения с Пом. Нач. УНКВД АЧК Коганом позволили принять на меня показания от врагов и без проверки…» Волков настаивал, чтобы его дело вели следователи из НКВД Украинской ССР либо из центрального аппарата НКВД СССР [505] .
505
Архив авторов. Копия протокола допроса Волкова А.А. (материал любезно представлен украинским исследователем В.А. Золотаревым).
Против Волкова были настроены отельные местные чекисты. Вот как характеризовал Волкова один из его бывших подчиненных: «В отношении к сотрудникам был страшилищем, оперативных сотрудников подвергал разным вульгарным оскорблениям, держал себя с вызовом… По отношению к чекистам напоминал наймита из гестапо. Да и все его черты имели характер настоящего фашиста». Судя по всему, для начальника СПО не было авторитетов, кроме двух-трех руководящих работников краевого Управления НКВД. Частично заявления рядовых сотрудников подтверждали аттестационные документы из личного дела Волкова: «Проявляет карьеризм и склонность к афишированию себя… болезненно самолюбив, болезненно реагирует на замечания товарищей, ошибки признает тяжело» [506] . Несмотря на «скверный характер» Волкова, прежнее руководство УНКВД (П.Г. Рудь) считало, что начальник СПО очень способный сотрудник, правда, сильно себя переоценивающий [507] .
506
Ковтун Г.К., Войналович В.А., Данилюк Ю.З. MacoBi незаконш репреси! 20-х — початку 50-х poKie на Полтавщиж // РеабЫтоваж iCTopieto. Knie. Полтава. 1992. С. 30.
507
Осенью 1937 года по приказу Фриновского уголовное дело на Волкова ушло в Москву, где его стал вести оперуполномоченный 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР М.Г. Тительман. Он повторно допросил арестованных Малинова и Шеболдаева, да так, что те стали отказываться от своих показаний. 29 октября 1937 года уже и Белобородое был вынужден изменить свои свидетельства: «В моих предыдущих показаниях, касающихся работников УНКВД АЧК, состоявших участниками
По показаниям арестованных в Ростове-на-Дону чекистов проходили как «участники контрреволюционной организации» крупные чекисты — выходцы из северокавказской группы — И.П. Попашенко (заместитель начальника УНКВД), М.Л. Гатов (бывший начальник СПО) и другие [508] .
После самоубийства в Москве В.М. Курского, на которого Люшков тоже имел «материалы», терпение Фриновского лопнуло, и он уговорил Ежова перевести Люшкова из Ростова на Дальний Восток. На его место был направлен вполне удобный для Фриновского и Евдокимова новый начальник УНКВД — Я.А. Дейч.
508
ОРАФ ФСБ России. Архивно-следственное дело № Н-14963 на Попашенко И.П. Л. 67. Л. 92.
13 сентября 1937 года ЦИК СССР принял решение о разделе Азово-Черноморского края на Ростовскую область и Краснодарский край. В состав Ростовской области вошло 7 городов и 61] сельский район. По предложению ЦК первым секретарем Ростовского обкома партии был назначен Е.Г. Евдокимов [509] . В Ростове-на-Дону, при разделе краевого партаппарата Ефим Георгиевич оставил и свою «команду» — П.И. Магничкина, И.А. Дубинина, А.Г. Шацкого и других. Здесь ему и его помощникам пришлось участвовать в «чистке» области от «врагов народа».
509
Очерки истории партийных организаций Дона. Ростов-на-Дону, 1973. С. 295.
Тем временем из г. Ворошиловска (старое название Ставрополя) приходили плохие вести. 10 августа 1937 года в Минусинске был арестован бывший начальник ЭКО Шахтинско-Донецкого окротдела ОГПУ П.Е. Финаков (стоящий у истоков фабрикации «Шахтинского дела»). Его немедленно этапировали в распоряжение УНКВД Орджоникидзевского края.
Основанием для ареста послужили показания бывшего заместителя начальника управления трестом «Грознефть» Н.И. Нюренберга. Он утверждал — Финаков его личный информатор, передававший ему «..секретные сведения о работе НКВД, предупреждал об арестах троцкистов… за это и получал деньги». До 1935 года Финаков занимал должность начальника ЭКО УНКВД по Чечено-Ингушской АО. Эти показания у арестанта выбили начальник краевого УНКВД Булах и начальник отделения 3-го отдела УГБ УНКВД Елиневич. В качестве доказательства «вины» Финакова чекисты якобы обнаружили в бумагах Нюренберга агентурное донесение осведомителя «Тверского». Нюренберг получил эту «бумагу» от арестованного чекиста [510] . Интересный факт — получив вожделенные протоколы допросов, в краевом УНКВД отчего-то не стали направлять их копии в Москву, хотя и обязаны были это сделать.
510
ОСФ ИЦ ГУВД по Самарской области. Архивное личное дело № 12777 на Финакова П.Е.
Одновременно были подобраны архивные материалы, компрометировавшие Финакова. А биография последнего оказалась богата на разные проступки и прегрешения. Так в 1919 году «…за подделку денежных документов» он был осужден на пять лет лишения свободы, но через три месяца «по кассации приговора» получил освобождение; будучи начальником ЭКО Донецкого оперсектора ОГПУ участвовал в валютных махинациях (покупал на торгсиновские боны папиросы для своих чекистских руководителей), за что в 1933 году арестован и осужден Коллегией ОГПУ на три года лишения свободы условно, с лишением права работать в органах ОГПУ. Через два месяца Финакова восстановили на работе в ОГПУ, для чего потребовалось особое решение Коллегии ОГПУ [511] . По всей вероятности, что за него вступился лично Евдокимов.
511
Там же.
Казалось бы, нужно остановиться, но шлейф махинатора продолжал тянуться за ним. В 1937 году уже в Минусинске его исключили из партии. Причины — выпивка, попытка вступить в половую связь с женщиной из агентуры, недопустимые разговоры с арестованными, присваивание денег ссыльных и арестованных, подделка расписок о выдаче денежных пособий.
Спустя некоторое время в УНКВД по Орджоникидзевскому краю поняли, что перегнули папку с арестом, и спешно отфутболили дело Финакова «по географической принадлежности» — в НКВД Чечено-Ингушской АССР. Возможно, он так бы и сгинул в подвалах Грозненской тюрьмы, но его спасла принадлежность к «северокавказцам».