1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо Железных
Шрифт:
«Удары снарядов о броню смешались с жутким воем бушевавшего пламени. В воздухе свистели искореженные куски металла. Как только пехотинцы попытались укрепить на броне рядом со щелью мощные заряды, застучали танковые пулеметы. Но тут же прогремели взрывы. Адское зрелище усиливали взрывавшиеся повсюду танки. Стальные колоссы, образовав огненную стену вдоль нашей колонны, догорали у обочины дороги.
Даже на нашей позиции не было сил терпеть жар горящей бронетехники. Но самым ужасным было видеть десятки трупов наших солдат, усеявших дорогу. И при этом сознавать, что их родным и близким никогда не узнать, как погибали их дети».
«Блуждающие котлы» представляли собой постоянную головную боль. Фон Бок, не стесняясь в выражениях,
Советское командование неоднократно предпринимало попытки деблокировать свои окруженные войска. Но все его усилия оставались тщетными из-за того, что контратаки, как правило, готовились наспех, а взаимодействие между войсками было налажено плохо. Но вот по части агрессивности и отчаянного отпора врагу, тут Советам равных не было. Фон Бок досадовал по поводу возникновения новых русских формирований: «На многих участках предпринимаются попытки организовать контрнаступление. Все это довольно странно для, казалось бы, наголову разбитого противника; для этого необходим колоссальный людской и материальный потенциал — наши войска продолжают жаловаться на интенсивный артиллерийский огонь русских». На следующий день «удается с севера блокировать смоленский котел».
Однако битва затянулась еще на две недели. Когда она достигла кульминационной точки, вермахт вынужден был задействовать полевые части 32 дивизий, включая 2 танковых группы в составе 16 танковых и моторизованных (а также одной кавалерийской) дивизий и 16 пехотных дивизий. Это составляло 60 % боевой мощи группы армий «Центр». С 24 июня по 8 июля примерно половина ее сил удерживала белостокско-минский котел. Этим же войскам предстояло продвинуться дальше на восток для участия в создании еще более внушительного котла в районе Смоленска в сражении, продолжавшемся с 10 июля по 11 августа. В кольце окружения оказались 16-я, 19-я и 20-я советские армии. К 8 июля, согласно данным ОКХ, было уничтожено 89 из 164 советских дивизий. К этому моменту уже стало ясно, что блицкриг в России получился не таким триумфальным, как на Западе. Немцы больше не располагали крупными соединениями, способными решать задачи подобного стратегического размаха, — у них попросту не хватало сил для продолжения наступления на восток с одновременным разгромом окруженного противника. И какими бы убедительными ни казались победы, цену их теперь понимали все командующие фронтовыми соединениями.
Два дня спустя после замыкания кольца окружения под Смоленском в дневнике фон Бока появится еще одна запись: «Почти на всей линии фронта 9-й армии продолжаются интенсивные наступления русских. На восточном фронте 9-й армии на одном из участков установлено 40 батарей». Русские сумели прорваться даже южнее Белого. «То, что наши войска измотаны, — факт, и вследствие значительной потери офицерских кадров существенно снизилась и стойкость отдельных подразделений», — признается генерал-фельдмаршал. К концу июля вермахт приступил к завершающим сражениям, в которых ставилась цель окончательно разгромить советские войска в западной части России. Лишь сейчас становилось понятно, что эта победа — по сути — пиррова, несмотря на не в меру бодрые реляции немецких газет.
21 июля
Стрелок-танкист Карл Фукс хвалился накануне Смоленского сражения: «Наши потери минимальны, а успехи — поразительны, — писал он своей жене Мади. — Эта война скоро закончится, потому что мы уже добиваем остатки врага». Шесть дней спустя он писал:
«Я временно нахожусь там, где пока тихо. Вот только воды не хватает, даже умыться нечем. От пыли и грязи вся кожа зудит, и от того, что негде побриться, успела отрасти борода. Вот бы тебе со мной сейчас поцеловаться! Не сомневаюсь, что даже бумага грязная, на которой я пишу это письмо».
15 июля он рассчитывал, что «через 8-10 дней кампания завершится». Солдаты нередко в письмах домой избирали этот безудержно-оптимистичный тон. Ими руководило желание подбодрить родных, уверить, что они живы-здоровы и надеются на лучшее. Карл Фукс — типичный солдат того поколения. Двумя днями позже он все с тем же оптимизмом напишет:
«Вчера я участвовал в своей уже 12-й по счету атаке. Разные они были, одна тяжелее, другая легче. Имея на своем счету 12 атак, я сравнялся с теми нашими ребятами, которые успели побывать во Франции! Можете догадаться, как я этим горжусь».
Фукс сообщал о том, что было приятно узнать его жене. То, что их отправили в «спокойное место», означало пополнение личным составом, а это, в свою очередь, свидетельствовало о значительных потерях в танковых частях. Вот дневниковые записи порой куда откровеннее писем домой. Один офицер-пехотинец из той же, что и Фукс, дивизии неделю спустя писал:
«На лицах у молодых тот же вид, что и у ветеранов Первой мировой. Отросшие бороды и грязища состарили их бог знает на сколько лет. Несмотря на удовольствие, вызванное отступлением русских, лица солдат уже другие. Даже если им удается помыться и побриться, мимика другая, новая! Первые дни под Ярцево даром для них не прошли».
7-й танковый полк был дислоцирован на восточной оконечности смоленского котла, именно там, где русские чаще всего пытались вырваться. Генерал Гальдер озабоченно заметит в своем военном дневнике:
«Четыре пехотные дивизии теснят противника с запада на восток, идя навстречу наступающим с востока четырем батальонам 7-й танковой дивизии, которая в свою очередь подвергается атакам противника с востока. Будет неудивительно, если 7-я танковая дивизия пострадает».
В конце июня генерал-фельдмаршал Фёдор фон Бок получил приказ сомкнуть раньше намеченного срока клещи танковых сил у Минска (300 км от Бреста). Это шло вразрез с его намерениями двигаться дальше на Смоленск и уже там приступить к созданию нового, еще более обширного котла (500 км в диаметре). Две его танковые группы, соединившиеся у Минска, вынуждены были выделить 23 пехотных дивизии на создание 29 июня кольца окружения. Таким образом, на окружение капитулировавших 9 июля сил русских было отвлечено 50 % сил всей группы армий «Центр». И все же боеспособные остатки упомянутой группы, не снижая темпов наступления, сумели к 17 июля окружить Смоленск. Однако русские проявили невиданную решительность и отвагу — до 11 августа 60 % оборонительных сил группы армий вынуждены были задержаться у стен Смоленска. Несмотря на колоссальные потери, русским удалось лишить немецкое наступление прежних высоких темпов уже на «смоленском перешейке» — плацдарме для прыжка на Москву.