1942 - 94
Шрифт:
Глава одиннадцатая.
Москва. 1942 год.
Вечер не удался.
По причине тонкости душевного настроя, вследствие грубого обращения с ним "в застенках спецслужб", Серов нажрался свинья. Заблевал дорогой персидский ковер, разбил зеркало в деревянном окладе из мореного дуба и напоследок получил звонкую оплеуху от домработницы Анны, когда в грубой форме предложил ей познакомиться поближе. После этого, посчитав, что жизнь кончена, попытался выброситься из окна, но наступил
Все это он узнал на следующее утро, когда Анна выдвинула ему ультиматум: либо он извиняется, либо "ноги ее больше не будет в этом доме". Серов извинился, подкрепив слова несколькими крупными купюрами. Ссориться с домработницей-секретаршей было совсем не с руки, тем более, опять же, тонкий душевный настрой не позволил бы самому убрать весь бардак, что он учинил накануне. Девушка извинения приняла и, пока хозяин квартиры "отходил", принимая ванну, навела в комнате идеальный порядок.
Закончив приборку и убедившись, что Серов все еще нежится в теплой воде обильно сдобренной ароматической солью, она подняла трубку телефона и, набрав номер, произнесла:
– Он готов. К вечеру можно вызвать на разговор.
– Выслушав короткий ответ, аккуратно положила трубку на рычаг, предварительно, по привычке, вытерев тряпкой.
Если бы она дала отбой еще до того как опустила трубку, то могла бы услышать, что в динамике что-то запищало, раздался щелчок и, связь прервалась.
Между тем, немного оклемавшийся Серов, укутанный в длинный шелковый халат, вывалился из ванной комнаты и плюхнулся в любимое кожаное кресло.
– Хорошо-о!
Следом вошла Анна, поставив на небольшой столик рядом с креслом серебряный поднос. На нем стояла большая рюмка коньяка, чашка горячего кофе и маленькое блюдце с долькой лимона.
– Вы ангел, Анюта!
– воскликнул Серов, увидев это великолепие.
– Спешу еще раз извиниться за свою бестактность.
– Мы вроде уже загладили конфликт, - напомнила та.
– Пейте кофе и не забывайте, что через три часа вам нужно быть в наркомате авиации.
– Ах да!
– вспомнил он.
– Что бы я без вас делал?
Домработница скромно промолчала и, вильнув задом, покинула комнату. Вот же стерва.
Хлебнув коньяка и закурив папиросу (любимых сигар больше не осталось), Серов задумался.Теперь, когда после большой попойки он пришел в себя, течение мыслей обрело, наконец, свое русло. Что-то он расслабился. Не стоило так поступать, иначе сожрут, учитывая последние события. До плановой связи с начальством оставалось еще несколько дней, и он чувствовал, что дни эти будут совсем не легкими.
До встречи в наркомате оставалось полтора часа. Залпом допив коньяк и запив его остывшим кофе, Серов поднялся с кресла и принялся готовиться к предстоящему визиту.
Облачившись в костюм, взглянул в зеркало. Что-то было не так. Толи пиджак не сидел, толи организм все еще не очистился от спиртного, но изображение в зеркале показывало не его. Ну, или почти: тело свое родное, а лицо... нет, точно не его лицо. Спина взмокла, руки предательски задрожали.
– Анна!
– заорал он.
– Анна!
Домработница зашла в комнату и вопросительно посмотрела.
–
– Нет.
– А что ни так?
– Дрожащим голосом вопросил Серов.
– Вы слишком возбуждены.
– Почему?
– Не знаю, - пожала плечами та.
– Быть может вчерашний вечер тому виной...
– Я ни об этом, - замотал головой тот.
– Что с моим лицом?
– Немного опухшее, - удивленными глазами рассматривая хозяина, ответила Анна.
– А так, вполне нормальное.
Глупое поведение домработницы вконец разозлило Серова: тут итак проблемы, а еще она, ведет себя, как дура.
– Это мое лицо?
– еле сдерживая вал нарастающего гнева, уточнил он.
– Ваше, но боюсь, вы рискуете его потерять.
Найдя в себе силы еще раз взглянуть в зеркало, Серов убедился в ее правоте.
На этот раз он решил пройтись пешком: для организма полезно, да и привести мысли в порядок совсем не помешает.
Нет, так больше нельзя, думал он, прогуливаясь до наркомата авиации. Крыша скоро поедет. Нужно только довести дело до конца и все, баста. Пусть другие рискуют своей шкурой ради прибыли корпорации. Рано или поздно, все равно- сожрут. Уже копать начали. Значит, чего-нибудь, да найдут. Все, решено, сейчас сдаст документы, ляжет на дно, и при первом же сеансе связи попросит отставки.
В наркомате его встретила строгая секретарша, еще больше внеся сумятицу в растрепанные чувства неприветливым обращением. Раньше он принял бы это как должное, одарив нимфу защищающую вход в обитель богов шоколадкой в хрустящей обертке из фольги, но сейчас, растерявшись, притормозил на входе.
– Вы куда?
– строго спросила она, пронзив взглядом, словно рентгеновский аппарат.
– Николай Владимирович сейчас занят!
– Я по вызову, - промямлил Серов.
– Он ждет.
На душе было противно от такого обращения. Понимая, что совсем раскис, Серов попытался собраться и уже более уверенно произнес:
– Это очень важно!
– Всем важно, - не поднимая на него взгляда, ответили секретарша.
– Таких, как вы тут толпы ходят, и всем - важно!
– Вы не понимаете Надюша! Я - не все, и встреча эта была давно запланирована.
– Ладно, - сдалась под натиском та, подняв трубку.
Выждав несколько секунд, пока хозяин кабинета не ответит на вызов, произнесла: - К вам тут Серов рвется, пустить?
– Пусть заходит, - прошамкала трубка.
– И больше никого не пускать!
Серов снисходительно улыбнулся секретарше и проскользнул в кабинет.
– И что же вы, Алексей Иванович, процесс тормозите?- хозяин кабинета сразу взял "быка за рога", не оставив Серову ни единого шанса для контратаки.
– В то время, как...
"Корабли бороздят космическое пространство", -мысленно продолжил Серов, но вовремя осекся и вновь принялся внимать словам заместителя наркома.
– ...потребность в современном вооружении превышает его производство. А такие как вы, всячески препятствуют повышению обороноспособности страны!
Серов немного покряхтел, изображая кашель и поправив галстук, произнес: