1953. Роковой год советской истории
Шрифт:
Не имевший формального образования, но наделенный острым и дисциплинированным умом, настойчивостью и бойцовским характером, Абакумов оказался превосходным руководителем. Как вспоминал о нем генерал КГБ Филипп Бобков (правда, имея в виду послевоенные времена - но какая разница?), он (Цитата 7.2.) «постоянно держал аппарат в напряженном трудовом ритме. Вне зависимости от того, где он сам в данный момент находился, люди ощущали его присутствие, знали: министр где-то рядом и зорко следит за работой всей системы госбезопасности. Абакумов мог совершенно неожиданно
Автор воспоминаний, правда, видит здесь определенную игру, но скорее причина была в другом: Абакумов сам в свое время засиделся на низовой работе, брошенный на произвол судьбы старшими товарищами, и теперь старался не допустить этого в отношении своих сотрудников. А то, что это яркий пассионарий даже по меркам сталинских «звездных» времен, видно невооруженным глазом.
В первые же дни войны Абакумов получил под свое начало Управление особых отделов в армии. А весной 1943 года, во время очередной реорганизации спецслужб, стал начальником знаменитой контрразведки «СМЕРШ» и подчинялся теперь уже не Берии, а лично Сталину. О квалификации «смершевцев» много говорить не приходится: это была лучшая контрразведка Второй мировой войны. Об их работе можно писать сотни страниц, и все мало, однако нам важно лишь одно: особенно «СМЕРШ» прославился на стезе разведывательных игр.
Один из подчиненных Абакумова, А. И. Нестеров, вспоминал:
Цитата 7.3. «В чем ему нужно отдать должное - хватка у него была крепкая. Он требовал беспрекословного исполнения своих указаний и уж о данных поручениях никогда не забывал и если что-то решал, от своего решения не отступал никогда, жестко настаивая на своем. Работать с ним было нелегко, но всегда была уверенность в том, что назавтра он не скажет: "Я ничего подобного вам не поручал "».
В работе и в жизни Абакумов не любил сложных маневров, шел напролом. С подчиненными был сух, официален, никакого панибратства - однако всегда готов помочь. Вспоминает П. И. Ивашутин - будущий генерал армии, начальник ГРУ, судя по биографии, человек, служивший совершенно другим политическим силам, от которого трудно бы ждать хороших слов о ненавистном хрущевцам министре.
В 1942 году Ивашутина неожиданно вызвали в Москву. Цитата 7.4. «Абакумов начал неторопливо расспрашивать о положении на нашем фронте, о работе особого отдела армии и мельком поинтересовался, большая ли у меня семья. "Не знаю, – ответил я, - мои близкие пропали при эвакуации ". Абакумов пообещал навести справки, а сутки спустя вызвал в кабинет, чтобы сообщить, что моя семья в Ташкенте. Я обрадовался, а он сухо, без лишних слов, дал мне 72 часа на устройство личных дел и посоветовал не рассусоливать - на центральном аэродроме приготовлен самолет».
Эта история - самая известная, однако далеко не единственная. Вот еще одна, которую рассказал историку Леониду Млечину бывший «смершевец» Николай Месяцев.
Цитата 7.5. «В 1943 году у меня от воспаления легких умерла мама в городе Вольске. Я узнал через месяц и обратился
– Обратитесь в горотдел, там вам помогут.
Абакумов не обязан был проявлять такую заботу - звонить в горотдел безопасности, лично подписывать командировку, с которой я стрелой летел на всех поездах, кому ни покажешь, все берут под козырек… И когда я приехал в Вольский горотдел наркомата безопасности, мне помогли с продуктами».
Документ 7.1.
Из протокола допроса арестованного М.К. Кочегарова, бывшего управделами МГБ.
24 апреля 1952 года.
«Абакумов еще в "Смерше" держал своих подчиненных в постоянном страхе… Постоянной руганью за дело и без дела Абакумов подавлял даже робкие попытки в чем-либо ему перечить. В целях муштровки Абакумов выработал специальную, тщательно продуманную систему запугивания и затравливания работников, попадавших к нему в подчинение. Малейшее слово, направленное против воли Абакумова, всегда вызывало с его стороны целый поток площадной брани, которая перемешивалась с угрозами "расправиться", "сослать в Сибирь", "загнать в тюрьму"».
Цитата 7.6. Из беседы Н. Месяцева и Л. Млечина.
«- Какое впечатление производил Абакумов?
– спросил я Месяцева.
– Он мужик был статный, красивый, военная форма ему шла. Разговор всегда носил спокойный, деловой характер. Он не заставлял стоять навытяжку и предлагал сесть…»
Впрочем, это был общий стиль сталинских наркомов -как правило (хотя и не все), с подчиненными они обращались вежливо, зато с начальниками следующего после них уровня не церемонились.
«- Если к младшим чинам он относился с заботой, по-отечески, то высших он держал в кулаке. Я видел, как начальник следственной части Павловский дрожал, когда его Абакумов распекал, стоял весь белый, коленки тряслись! Думаю, что ж ты цепляешься так за должность?»
Впрочем, тем же самым грешил и Берия, и сам Сталин.
То, что по жизни Абакумов был грубым и деспотичным, говорится часто, однако почему-то все конкретные воспоминания похожи на рассказ Месяцева. Хотя.., стоп! Одно есть! Когда команда «Динамо» проиграла важный матч, министр собрал команду в своем кабинете, и уж тут ненормативной лексики хватало: «Играть надо, а не, мать-перемать, книжки художественные читать! Я ждал от вас только победы! Продуть этой военной конюшне!»
Ужас! И что мужики находят в этом футболе?
Еще штрихи к портрету Абакумова. Он любил хорошо сшитую, красивую одежду - а вот наград в повседневной жизни не носил. Любил шашлыки из «Арагви», за которыми специально посылал. Старался по возможности не пользоваться автомашинами - ходил пешком. Была у него одна любимая забава - встретив старуху-нищенку, дать ей сто рублей. Говорят, ему нравилось, как они кланялись и благодарили. А может, и не забава это была… Еще штрих: у него не было сберегательной книжки. Даже женившись, он тратил всю зарплату, ничего не оставляя про запас.