1993 год. Назад в СССР, или Дети перестройки
Шрифт:
– Вставай, красавица, проснись, – начал он декламировать Пушкина, но дальше не помнил и сказал просто, – завтрак подан.
Настя улыбнулась и повернула голову, глаза ее, еще слипшиеся
– Что с тобой? – Лешка удивился, поставив поднос на тумбочку.
– Это ты? – девушка облегченно вздохнула, – Я думала, приехал отец, ведь на тебе его халат.
– А, вот что! – Лешка расхохотался, – Вот кофе, выпей.
– Мерси, – кокетливо улыбнулась Настя, устраиваясь поудобнее, беря кофейную чашку. Алексей заметил, что она стесняется. Грудь её была по-прежнему заботливо прикрыта одеялом.
– Что ты улыбаешься так ехидно? – Анастасия подняла на него глаза.
– Да так, подумалось, – ответил Лешка, продолжая улыбаться. Ему вдруг захотелось слегка пошалить. Сидя на противоположном конце кровати, он осторожно потянул одеяло на себя.
– Ну оставь, – Настя схватилась за одеяло, слегка покраснев, и добавила, – Я
Лешка пожал плечами. Это было для него в новинку. Он привык, что женщины любили бравировать перед ним своим телом, ничуть не стесняясь его. Наоборот, сами лезли до надоедливости. Хотя, впрочем, что тут судить? Ведь ещё вчера Настя была девушкой, он был у нее первый, и Алексей поймал себя на мысли, что ему хотелось, чтобы она сама была у него последней, единственной.
– Стаси, – он смотрел ей прямо в глаза, серьезно и проникновенно, – Стаси, ты хочешь быть моей женой?
Настя медленно поставила на поднос поднесенную было к губам чашку, и глаза ее, как показались Лешке, влажно заблестели.
– Да, – твердо ответила она.
Алексей не почувствовал в ее голосе никаких колебаний. Она будто бы давно ждала этого вопроса, как будто у нее уже заготовлен был этот ответ. Лешка же скинул шлепанцы, забрался к ней на кровать, обняв под одеялом обнаженное горячее тело своей возлюбленной, и она ответила ему такими же страстными объятиями.
Конец ознакомительного фрагмента.