Шрифт:
Вернувшись за свой уютный столик в Опочивальне (разумеется, не забыв по дороге похвалить Хорошаву), Дмитрий быстро дочитал последний том "Книги драгоценных ожерелий". Затем поработал с наследиями других арабских ученых, закрыв последнюю рукопись уже в глубокой ночи. Покачавшись на ножках стула в рассеянной задумчивости, хозяин покоев дотянулся до угловатой громады стального хранилища. Едва слышно прощелкали наборные диски, маслянисто лязгнули запоры...
– Так, где у меня тут?..
Вытянув из сейфа на стол пухлую сафьяновую папку, потомок Рюрика аккуратно ее раскрыл, добравшись до пухлой стопки одинаково-ровных листков. В основном - собственноручных выписок из арабских исторических хроник и географических трактатов с указанием оригинальных источников,
– Ага, вот. Адам Бременский и его труд "Деяния архиепископов Гамбургской церкви"... Гм, вроде бы я оставлял закладку?
Победители-крестоносцы, планомерным натиском сокрушив Союз Ободритов и утвердив свою власть, не стали утруждать себя запоминанием названий на варварском языке. Поэтому река Лаба стала Эльбой, города Зверин и Бранибор - Шверином и Бранденбургом, а Велеград и вовсе превратился в Мекленбург. Да что там города и реки, если даже остров Руян переименовали в Рюген - почти сразу после того, как даны захватили, ограбили и сожгли священную для балтийских язычников Аркону!.. Однако скромные монахи-географы и летописцы, трудолюбиво и с немалым прилежанием увековечивая славные деяния светских и церковных правителей, еще пару веков после завоевания использовали местные обозначения и названия - и совсем не стеснялись при этом "передрать" какие-либо сведения из старых рукописей и географических трактатов. Причем иногда передрать воспринималось ими в буквальном смысле: выдрать пяток страниц из чужого манускрипта и вставить их в свою книгу - что может быть проще и естественней? Так же все (без каких-либо исключений!) хронисты врали и искажали сведения в угоду текущему историческому моменту. Дописывали свое и приписывали чужое, очерняли одних и превозносили других - но когда в наличии полсотни хроник разных авторов, описывающих одни и те же события, не так уж и сложно откопать среди словесной шелухи пару-тройку крупиц драгоценной истины.
– Ну что же, если верить собранным доказательствам - а лично мне им верить хочется...
Услышав за спиной легкий вздох и шорох, Дмитрий отвлекся от своего занятия, чтобы обернутся и посмотреть на разметавшуюся во сне Хорошаву.
"Прямо-таки украшение моего ложа!".
– М-да.
Вернувшись мыслями и взглядом к содержимому папки, правитель поворошил листы, добираясь до своих выкладок. А оные, надо сказать, неоспоримо свидетельствовали: его далекий предок Рюрик происхождение имел отнюдь не скандинавское, а очень даже славянское, и был княжичем правящего рода Союза Ободритов - хотя верховная власть, конечно, ему и не светила. Хотя бы по причине наличия целой кучи старших родственников, чьи права были более весомы и неоспоримы. Так же, в ходе своих исторических изысканий далекий потомок докопался и до того, что князь-Сокол приплыл со своей дружиной и "чадами с домочадцами" отнюдь не к диким и разобщенным племенам - и до него в Гардарике имелись свои законные правители, выводящие свое происхождение аж с легендарного князя Словена.
"Старая династия пресеклась в шестнадцатом колене на Гостомысле Буривоевиче - из-за постоянных войн с чужаками и интриг племенной знати. Наделять кого-то из своих серьезной властью и возможностями никто не хотел, опасаясь чрезмерного усиления давних конкурентов-соперников... Да и Рюрика жизнь до призвания сильно не баловала - судя по некоторым признакам, тяжелая борьба с внешними врагами проходила на фоне постоянной грызни за власть среди родни. Так что все прекрасно сошлось: княжичу западных славян опустевший трон на новой Родине, а ильменской знати - пришлый чужак, вынужденный прислушиваться к их мудрым "советам" и опираться на местные рода и ресурсы. Его сродство со старой династией по материнской линии было фактором несомненно важным, но если бы не сошлись все остальные условия...".
Вроде бы все эти выписки и книги - "дела давно
"История имеет свойство повторяться. Некогда был Крестовый поход против славян и натиск европейцев на Восток. Почему бы не быть Крестовому походу за возвращение исконных земель, и русскому натиску на Запад?".
– Однако, пора уже и на боковую.
Потерев виски, молодой мужчина с тяжелой гривой серебряных волос сложил все листки в сафьяновую папку, затем вернул ее в сейф. А напоследок привычно-ловким жестом перевернул небольшой листок перекидного календаря на своем рабочем столе.
"Три недели осталось потерпеть?.. Ну, это немного".
Погасив последнюю свечу на высоком шандале, Великий князь Литовский, Русский и Жамойтский самолично скинул с себя все свои одеяния, и скользнул под бочок к живой, красивой, приятно пахнущей и очень горячей (а иногда еще и темпераментной) грелке.
"Скорей бы домой. Родных увидеть, а то все письма да письма...".
***
– В неустанной заботе об утолении духовных нужд народа моего. Во исполнение обета, данного Вседержителю сыном моим, государем-наследником Димитрием. А тако же к вящей славе и силе Святой Руси!
Великий государь, царь и Великий князь Иоанн Васильевич всея Руси медленно встал, блистая золотом облачений. Подхватил из особой подставки посох, обильно изукрашенный рубинами и сапфирами, и с двуглавым орлом наверху. Сделал шаг вперед, сойдя с трона и едва слышно стукнув булатным острием о каменные плитки пола. После чего негромко провозгласил:
– Повелеваю!
Думные бояре и дворяне, сидящие на лавках Грановитой палаты, являли собой пример сосредоточенного внимания и верноподданного почтения. Да и то сказать - с чего бы им было тревожиться? О содержимом грядущего царского указа их известили заранее, с кем надо посоветовались, дали обсудить все в своем кругу...
– Устроить в Москве Большую государеву либерею, в коей собрать печатные и рукописные списки со всех книг державы Нашей. Вход в сию либерею сделать свободным - с тем, чтобы каждый желающий мог припасть к источникам мудрости и знаний... За небольшую плату, кою собирать на приобретение новых книг.
Выждав небольшую паузу, боярин Бельский провозгласил завершающую формулу принятия указа:
– Великий государь решил, и Дума боярская на том приговорила!
Загудевшие гулкими шепотками родовитые совсем было настроились на обсуждение следующего вопроса, как в Грановитую палату буквально ворвался гонец. В наступившей тишине он, опустив плечи и голову, дошел до ковровой дорожки перед троном - на которую и упал коленями, протягивая перед собой запечатанный зеленым "воеводским" сургучом тул:
– Измена, Великий государь!
Тишина стала такой, что казалось, ее можно было резать пластами - и в ней хруст безжалостно ломаемой печати прозвучал наподобие маленького грома.
– Иуда...
Смяв грамотку-донесение в кулаке, Иоанн Васильевич так грянул посохом о пол, что булатный наконечник проломил насквозь каменную плитку.
– Предал государя своего, как Искариот предал Господа нашего Иисуса Христа за тридцать сребреников!.. Продал душу свою за наслаждения мира сего, изменил православному христианству!!!