1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 3. Октябрь-декабрь
Шрифт:
Список вещей оказался не очень длинным. Продукты, питьевая вода. Фотоаппарат, телеобъектив, штатив. Туалетная бумага, спальный мешок альпиниста, сухой спирт и походная газовая плитка, небольшой нож, открывашка, пакеты для мусора, туалетные принадлежности, электробритва, несколько полотенец, карманный фонарик, радиоприемник. Комплект белья, блок сигарет. Вот, пожалуй, и все. Ни холодильник, ни кухонный стол, ни одеяло не нужны. Есть где укрыться от ветра с дождем — и слава богу. Вернувшись домой, он отыскал кофр, уложил туда зеркальный фотоаппарат, телеобъектив и десяток кассет с фотопленкой. А все остальное по списку приобрел на торговой улочке у станции Коэндзи.
У самого подоконника в комнате площадью с десяток квадратных
Для пробы он сфотографировал несколько человек, заходивших в дом. Используя привод, трижды снял каждого, обернув камеру полотенцем, чтобы заглушить щелчок затвора. Отснятую пленку сдал в ближайшую фотомастерскую на автопроявку. Через подобные мастерские проходит столько пленок, что никто и не думает интересоваться их содержимым.
Качество снимков оказалось отличным. Художественными, конечно, не назовешь, но как раз то, что требуется. Достаточно четко и контрастно, лица вполне различимы. По дороге из мастерской Усикава купил в супермаркете минеральной воды и консервов, а в табачной лавке — блок «Севен старз». Прижав покупки к груди и зарывшись в пакеты лицом, вернулся в квартиру и снова уселся перед камерой. Не сводя глаз со входа, выпил минералки, поел консервированных персиков, выкурил несколько сигарет. Электричество в квартире было, но вода из крана почему-то не текла, только в трубе что-то булькало. Видимо, водоснабжение на какое-то время откладывалось. Усикава собрался было позвонить риелтору, но решил еще немного подождать: слишком часто появляться на улице не хотелось. Поскольку слив не работал, мочился он в ведро, оставшееся после уборки квартиры.
Опустились ранние зимние сумерки, в квартире совсем стемнело, но света зажигать он не стал. В темноте работалось куда лучше. Над входом в подъезд загорелся фонарь, и в его желтом свете лица различались еще отчетливее.
К вечеру движение в подъезде стало активней, хотя и ненамного. Слишком маленький дом. Среди входящих и выходящих Усикава не заметил ни Тэнго, ни женщины, хотя бы примерно похожей на Аомамэ. По идее, сегодня Тэнго должен читать лекции в колледже, а вечером вернуться домой. После работы он редко заходит куда-либо еще. Ужинать предпочитает дома. Любит готовить сам, за ужином читает книги. Усикава об этом знал. Но Тэнго не показывался. Может, с кем-то встречается?
Люди в этом доме жили самые разные. От неженатых клерков, студентов, молодых пар с детьми до одиноких стариков и старушек. Ничего не подозревая, эти люди пересекали поле обзора телеобъектива. Разного возраста и рода занятий, все они выглядели усталыми и предельно измотанными этой жизнью. Со своими поблекшими надеждами, забытыми амбициями и стертыми чувствами, они казались пустыми и безразличными ко всему на свете. Лица их были серы, а походка тяжела, как у бедняги, которому два часа назад вырвали зуб без наркоза.
Конечно, Усикава мог и ошибаться. Возможно, кто-то наслаждался жизнью на всю катушку — и, открывая дверь своей квартиры, оказывался в таком персональном раю, что просто дух захватывало. Возможно, кто-нибудь только притворялся, что живет скромно, дабы избежать проверки налоговиков. В этом мире чего только не случается. Но в фокусе телеобъектива все они казались просто неприметными городскими жителями, прикованными судьбою к этой унылой,
В итоге Тэнго так и не появился. Ни сам он, ни кто-либо по его душу. В половине одиннадцатого Усикава сдался. Все-таки первый день, сказал он себе. Да и подготовка неполная. Впереди еще много всего; на сегодня хватит. Он медленно потянулся всем телом и сделал несколько наклонов в разные стороны, разминая затекшие мышцы. Съел булочку со сладкой соевой начинкой, выпил кофе из крышки от термоса. Затем покрутил кран в ванной — и вода неожиданно потекла. Тогда он умылся, почистил зубы, помочился наконец в унитаз. Вернувшись в комнату, сел на пол, оперся спиной о стену и выкурил сигарету. Хотелось виски, но Усикава твердо решил: пока он здесь — ни капли спиртного.
Раздевшись до нижнего белья, он забрался в спальный мешок и долго трясся от холода. К ночи пустая квартира выстудилась так, что пар валил изо рта. Не мешало бы завести электрический обогреватель.
Дрожа в одиночку в холодном спальнике, Усикава вспоминал свою жизнь у семейного очага. Без особой ностальгии. Скорее, просто сравнивая со своей нынешней ситуацией. Ведь даже в семье он всегда оставался один. Ни перед кем не раскрывался, ибо в глубине души считал всю эту «успешную жизнь» иллюзией, которая однажды развеется, как дым. Придет день, и не останется ничего — ни суетных адвокатских будней, ни высоких доходов, ни двухэтажного дома в пригороде, ни симпатичной жены, ни благовоспитанных дочерей в частной школе, ни собаки с родословной и медалями. Поэтому когда вся эта жизнь развалилась и Усикава остался один, он даже вздохнул с облечением. Слава богу, больше не нужно ни о чем беспокоиться. Можно вернуться и начать все с нуля.
Значит, вот так и начинают с нуля?
Свернувшись в спальнике, точно личинка цикады, Усикава разглядывал темный потолок. От долгого лежания в одной позе ныли суставы. Он вспоминал, как сегодня, дрожа от холода, жевал булку с соевой начинкой вместо ужина, подглядывал за подъездом дешевого дома под снос, тайком фотографировал унылого вида людей и мочился в забытое кем-то ведро. Так вот что означает «начать с нуля»? Он вспомнил, что не сделал еще кое-что. Выползать из нагретого спального мешка было адски непросто, но споткнуться в темноте о ведро с мочой хотелось меньше всего на свете. Кое-как выбравшись из спальника, прошел в ванную, вылил мочу из ведра в унитаз, спустил воду. После чего забрался обратно в спальник и трясся от холода еще полчаса.
Так вот как начинают с нуля?
Пожалуй. Когда терять больше нечего. Кроме собственной жизни. Все просто. В кромешном мраке губы Усикавы рассекла улыбка, похожая на порез от ножа.
Глава 14
Жизнь Аомамэ похожа на запутанный лабиринт. Она не в состоянии предсказать, что с ней может произойти в этом 1Q84 году — в мире, где не срабатывают ни обычная логика, ни накопленные знания. И тем не менее она чувствует, что через несколько месяцев родит в этот мир ребенка. С одной стороны, это всего лишь предчувствие. С другой стороны — почти уверенность. Хотя бы потому, что сама эта установка — родить ребенка — заставляет вещи и события двигаться куда-то еще. Так, по крайней мере, ей кажется.
А еще она помнит последние слова Лидера. «Тебе предстоят нелегкие испытания. А потом ты увидишь, что наступит, когда эти испытания закончатся».
Он что-то знал. Что-то очень важное. И пытался передать мне это знание абстрактными словами — как хочешь, мол, так и понимай. Возможно, это испытание и должно было подвести к смертельной черте. И я, собравшись покончить с собой, пошла с пистолетом к рекламному щиту «Бензина Эссо». Только не умерла, а вернулась обратно. И обнаружила, что беременна. Возможно, и это было заранее предрешено.