20 000 лет подо льдом
Шрифт:
Эта мысль довела меня до отчаяния.
– О Нагами!
– воскликнул я.
– Я здесь!
– шепнул мне на ухо сладкий голос, и любимое лицо улыбнулось мне. Старый Ламек припал к моим ногам и благодарил своему богу, что тот помог им найти меня.
Мои любимые и дорогие родственники забеспокоились, что меня так долго нет, и, как только вдоль долины подсохли пути, оба сразу побежали за мной.
Патриарх первым делом занялся лечением моей болезни.
Подведя руку, я показал на существо в грязи, что корчилось в муках рождения.
Ламек посмотрел и, закрыв лицо руками, испуганно вскрикнул: «Великан!» И бросился бежать отсюда с молниеносной скоростью. Мы остановились уже на «Тегетгофе».
Бешеный бег пошел мне на пользу - я хорошо вспотел. К тому же, Бэби несколько раз искупала меня в потоках, и это заменило мне чудодейственные компрессы. Когда мы прибыли на «Тегетгоф», я был уже почти здоровым. Только усталость заставила меня лечь в постель.
На острове тепло уже доходило до 20 ° (по Реомюру). Интересно, что родится из болота этой ночью?
Хватит!
После горячки и изнурительной побега я погрузился в сон. Проснулся я от февральского холода и, открыв глаза, увидел, что Нагами, одетая в шубу, раздувает в печке огонь.
Термометр показывал 12 градусов ниже нуля, вода в моем стакане замерзла.
Что случилось?
Соскочил я с постели, оделся с помощью Нагами и выполз на палубу. Там, упав на колени и раскинув руки, молился Ламек.
А вокруг был северная полярная ночь!
Что с нами случилось?
А вот что. Морские течения повернули остров так, что нефтяной вулкан оказался на противоположной части. Нефть уже не омывает наш остров, а остается в море, за островом. В то же время морское течение, ворвавшись между угольными пластами, погасило нефть, и вулкан теперь уже не горит.
Огненно-красный шатер сполз с неба, и из последних облаков толстым слоем снега укрылась земля.
На небосклоне искрятся звезды, а в вышине над нашей головой горит огненный венок - правильной формы круг, внутри которого плывем мы, и из которого излучаются во все стороны Вселенной желтые,
При свете северного сияния я еще раз с Нагами, Ламеком и верной медведицей обошел до неузнаваемости измененную долину.
Не было в ней ни растений, ни животных. Буйная тропическая растительность замерзла и лежит теперь под снегом. Тростниковые леса замерли - все вокруг спит.
Лишь в середине озера, на широком грязище, виднеются и под снегом огромные контуры химеры: широкая голова, позвоночник, руки и ноги. Жизнь в ней погасла раньше, чем должна была развиться.
Ждала меня еще одна неожиданность. Северное сияние, в котором розовым светом горели вершины горы Цихи и верхушка вулкана, вдруг погасло. Зато на горизонте серебряным светом сияла Луна.
Тогда я, удивленный, увидел, что горы на побережье нашего плавучего острова горят живым багряно-красным огнем, а низины покрыты легкой розовой дымкой. Скрипучий снег под ногами тоже порозовел. Почему? Ведь северное сияние погасло. Но это был не отблеск пламени, а настоящий красный снег. Покрасил его деготь с вулкана, смешавшись с кислотами морской воды, создал замечательные розово-багряные цвета. И вот среди темнозеленого океана плывет кусок сухой земли на вечные времена окрашенной красным багрянцем и кармином.
Все птицы этого ледового мира покинули нашу плавучую сушу. Паруса корабля обнажились. Осталась только запертая в каюте дикая гусыня. Вот я теперь опишу все события, произошедшие на «Тегетгофе» и вокруг него, и гусыней, как голубиной почтой, пошлю свои записки в широкий мир. Может, они к кому-то попадут. Может, найдется тот, кто поверит моим словам и отправится разыскивать нас.
Написано в вечной ночи под 90 градусом северной широты.