2000 № 9
Шрифт:
Перышко знал, что если маневр удастся, торпеда пройдет мимо цели: он запустил ее со слишком большого расстояния. «Бисмарк» же демонстрировал потрясающую для такого длинного судна маневренность и способность увертываться от торпед.
И тут Бомбер, сидевший на краю дыры, с воем бросился вниз. Такой сцены Перышко не видывал никогда: кот - десятифунтовая живая торпеда, оснащенная зубами и когтями - свалился прямо на голову немецкому рулевому. Офицер с криком вскинул вверх руки, бросив штурвал. Тяжелое колесо так и не совершило поворота, заданного рулевым. «Бисмарк» продолжал смещаться вправо.
Перышко
До слуха пилота долетел радостный голос Паттерсона:
– Ура! Мы залепили ему прямо в зад!
Из дыры в полу кабины донесся оглушительный шум. Перышко глядел вниз, наблюдая у себя между коленями захватывающую сцену. Бомбер вел сражение с рулевым - офицер с трудом отбивался от яростной атаки зверя. Из переговорной трубы неслись крики, призывающие рулевую рубку к повиновению. Но крики в рубке были куда громче: офицер изрыгал проклятия по-немецки, кот оглушительно мяукал по-английски. Наконец рулевой изловчился, сгреб кота за шиворот и ударил о переборку. После этого офицер, тараща глаза от боли и недоумения, опять ухватился за рукояти штурвала, чтобы осуществить маневр, но штурвал заклинило в положении двенадцать градусов. Торпеда сделала свое дело!
А как же Бомбер? Не обращая внимания на Паттерсона, барабанящего по фюзеляжу кулаком и требующего выровнять полет. Перышко разглядывал немецкую рулевую рубку, надеясь найти Бомбера. Наконец он увидел кота: в его золотистых глазах читалось отчаяние. Увы, сам летчик не мог пролезть в дыру: для него она была маловата. Он схватил моток веревки, чтобы сбросить конец четвероногому другу, но пока распутывал узлы, дыра завибрировала и быстро затянулась.
Еще секунду-другую Перышко непонимающе дырявил взглядом пол кабины. Кота можно было спасти, лишь опустившись на палубу «Бисмарка». С тем же успехом можно сразу пустить пулю в лоб.
– Что такого интересного ты нашел у себя между ног?
– крикнул Паттерсон, чуть не сорвав голос.
– Очнись, нам пора домой!
Перышко пришел в себя. Молодчину Бомбера придется бросить на произвол судьбы.
Забытый пилотом и стрелком наблюдатель обернулся и, улыбаясь, подал пилоту записку.
Попадание подтверждено, - прочел Перышко.
– «Бисмарк» крутится на месте. Наверное, заклинило винты.
Перышко показал ему поднятый большой палец и лег на обратный курс. Оказавшись за пределами досягаемости противовоздушных средств линкора, он приступил к набору высоты. Прощальный взгляд на «Бисмарк» улучшил настроение: линкор медленно вращался вокруг своей оси, захлестываемый волнами.
На обратном пути экипаж отличившейся «меч-рыбы» распевал победные песни. Перышко тоже голосил, но настоящей радости не испытывал: ему было невыносимо грустно вспоминать Бомбера, оставшегося во власти неприятеля. Рулевой шарахнул его о переборку рубки с такой силой, что, наверное, сломал хребет. Но тут уж ничего нельзя было поделать: самолет должен был вернуться на «Арк Ройял».
Авианосец по-прежнему подбрасывало на волнах, как щепку. Пилоту требовалась максимальная сосредоточенность, чтобы сесть с первого раза. Тот, кто садился перед
Когда настала очередь Перышка заходить на посадку, палуба резко ушла вниз, и ему пришлось описать еще один круг. Новый заход - и удачная посадка.
Перышко вылез из кабины. Палубный персонал кинулся к его; «меч-рыбе» и потащил ее к люку лифта.
– Это был самый сумасшедший вылет в моей жизни!
– сказал пилоту Паттерсон.
– Я уже испугался, что ты разучился управлять этой калошей.
Перышко молча опустил голову и зашагал прочь, поливаемый дождем. Он знал: пытаться объяснить Паттерсону, что произошло в небе, - гиблое дело. Стрелок даже не знал, что пилот захватил в полет кота.
Среди тех, кто встречал поздравлениями вернувшихся на авианосец летчиков, был авиадиспетчер Шепард. По «Арк Ройял» быстро разнеслась весть, что две «меч-рыбы» из второго звена поразили «Бисмарк» в среднюю часть и в корму, причем кормовое попадание сделало немецкий линкор неуправляемым.
– Это же твое звено!
– крикнул Шепард Перышку, пытаясь перекрыть гвалт.
– Куда ты ему попал?
– В самую задницу!
– гаркнул Паттерсон.
– Это надо было видеть!
– Как тебе удалось? Кстати, куда подевался Бомбер? Как только ты улетел, он куда-то запропастился.
Перышко отвел Шепарда в сторонку.
– Поверишь ли, Джек, он летал со мной! Но назад не вернулся. Идем, я тебе все расскажу. Верить или нет - твое дело.
Они устроились в каюте Перышка и допили ром. Летчик поведал другу подробности случившегося.
– Ты, наверное, решил, что я свихнулся? Клянусь, все так и было!
– Перышко взъерошил свои соломенные волосы.
– Слушай, Джек, ты прочел гораздо больше научных книжек, чем я. Как ты считаешь, такие дыры или ходы действительно бывают?
Шепард почесал заросший подбородок.
– Не знаю, - ответил он задумчиво.
– Чудаки в Фарнборо высказывают и не такие бредовые мысли. Но мне известно одно: ты - не фантазер. Я тебе верю.
– Я не могу себе простить, что бросил беднягу на произвол судьбы! С другой стороны, я никак не мог ему помочь.
– Попробуй подойти к этому так: ты вытащил его из моря, спас ему жизнь. Вот он и решил тебя отблагодарить.
Перышко вздохнул и посмотрел на Шепарда с грустной улыбкой.
– Спасибо. Я сразу воспрял духом.
– Он повесил голову, зажал коленями ладони.
– Знаешь, я уже по нему скучаю. Не уверен, что это был просто кот. Больше похоже на ангела-хранителя… Ну вот, еще немного, и тебе придется утирать мне слезы!
– По крайней мере, в одном отношении он точно принадлежал к кошачьим, - сказал Шепард с улыбкой, морща нос.
– Все равно мне хотелось бы его вернуть.
– Если это хотя бы немного тебя утешит, я предлагаю отметить кота за заслуги перед королем и отечеством, - сказал Шепард.
– Я соберу в мастерской острые железки. Мы вырежем из днища консервной банки крест Виктории. Устроим достойную церемонию посмертного награждения. Устраивает?