2012: Вторая Великая Отечественная. Дилогия
Шрифт:
Дозиметр молчал. Да и мир как-то пока не собирался дохнуть от вредной химии. Сорока вон на ветках трещит себе спокойно, кудловатая собака пробежала, высунув язык, бабка в колодце воду набирает…
Рустэм содрал противогаз с головы и, скинув капюшон ОЗК, шагнул в сторону колодца.
Бабка, обернувшись на шум, судорожно перекрестилась:
— Господи, Рустик, чаво ты пугашь-то так?
— Привет и вам, Евдокия Ивановна! Как живете?
Познакомились они еще тогда, когда Рустэм
— Да что ля жисть, вона каки страсти кругомо-така! — она сердито плюнула на землю.
— А что такое?
— Да нямцы опять налезли, по всему телевиздеру ужо ухи прочистили, чтоб они все чирьями покрылися! А ты што тута?
— Да отпуск у меня, баба Дуся, вот приехал отдохнуть, а тут война! — широко улыбнулся Рустэм.
— Ой, война… — вздохнула в ответ старуха. — Войной начала життя, войной, видать, и кончу. А штоле тебя на войну-то тя не позвали, ли че?
— «Ли че» не позвали, а чо? — в тон бабке ответил Рустэм.
— Вот и батьку мово не звали, дык сам поволокся, да и не приволокся. Поди свидимся скоро, — она вытащила ведро воротом колодца и перелила в свое. Потом бросила в глубь колодца тяжелую цепь и отпустила ворот, едва придерживая его ладонью. Вода глухо плюхнула где-то под землей.
— Баб Дусь, а что еще по телевизору говорят? — уточнил Рустэм.
— Да чо я понимаю, и так ума не было, а по дряхлости так совсема ухрюпился. Хуш так пошли, зырнешь, чо кажут-то.
— Так я тут не один, баб Дусь!
— А сколя вас? — поджала губы старуха.
— Шестеро, — ответил Рустэм.
— На шастяк-то замтрак-от сбарахлю, колы картоху будитя, ли чо?
— Ну и ладушки, баб Дусь! Сейчас я своих позову…
Главное в выживании что? Экономить ресурсы. Есть где пожрать? Значит, есть на чем сэкономить. Каждая лишняя калория увеличивает шансы на выживание. Что консервам в схроне сделается? А бабкина картошка пропадет, если не съесть ее. Кстати, о картошке…
— Баб Дусь! — крикнул Рустэм, хрустя малосольным огурчиком, когда они доедали пареную в русской печке картошку.
— Ась? — откликнулась она, роясь на кухонной полке. Полка та была накрыта чистой, застиранной до дыр занавесочкой, опускавшейся до самого подоконника. Где-то тикали часы. Около теплой печки дрых огромный серый кот.
— Баб Дусь! А картошки у тебя можно купить мешочек-другой?
— Христос с вами, сынки! — удивилась старуха. — Такота берите, жаль мне, чоли? Куды мне деньхи твои? Ну-кось, убери! Я вот вам щас чайку наплесну хорошего — мене тута внука привезла. Цвяточная «Бяседа», надоть, так дам пачку. Ли чо?
— Ли чо! — согласился Рустэм. — Не откажемся, баб Дусь!
Его
А чего пихнула-то? К чему у бабки отбирать пачку какой-то «Беседы», когда на Базе ящик «Гринфилда» разнообразного лежит?
— А то вить автолавка тоть к намака раз в две недели ездиет, вот седня прибарахтается, поди. Дак куплю чаю-то.
Рустэм несколько напрягся. Даже жевать картоху в мундире перестал:
— Сегодня?
— Седня, седня, милок.
— Так, бабуль, а что у нас телевизор-то молчит?
— Ой ты, старая совсем, ума-то лишилося… Чичас, чичас…
Бабка воткнула в розетку вилку, потом достала из тумбочки пульт, так и упакованный в полиэтилен, и сунула его Рустэму:
— Доча с внуками подарила тута, шоб не скучно было…
— Баб Дусь! А сама почему не переехала к ним? — поинтересовался Макс.
— А на кой ляд я им тамака нужна? У меня тута коза, огород, погост опять же в селе. Куды я от мамки-то? Помереть бы уж быстрей… — вздохнула старуха, снова садясь за стол.
— Ну, ты, баб Дусь, чего говоришь-то? — возмутилась Иришка.
— А чавось? Нас тут три старухи да Трофимыч паралезотый. Хто мне могилку вырот, када одна остануся? Вот, поди, Рустик сподобится.
Старуха говорила спокойно, расставляя стаканы по столу. Со смертью она не смирилась. Она к ней привыкла, как привыкают к неизбежному. И от слов ее побежали мурашки по спинам молодежи.
Рустэм защелкал по каналам.
Работал только один — Первый. Остальные…
— Ак ить чо други бывают? — удивилась баба Дуся.
— Эмн… Ну… — впервые не нашелся что ответить Командир Команды.
— То-то! — внезапно подал голос Паша. — Покрытие тут неважнецкое. Так что интернета не будет!
Минут пятнадцать выживальщики жадно впитывали информацию. Та была скупа, кратка и противоречива. Немцы какие-то… Какие-то союзы…
— Мозги пудрят! — резко ответил Рустэм. — У нас так — всегда!
Пашка его поддержал:
— Да, сейчас бы в инет залезть, ситуацию прояснить.
— Тырнетов со вчерашнего утра не было. Накрыли, падлы московские, — зло ответила Ольга.
Макс же тихонечко похлебывал чай с медком. И не думал ни о чем. Впрочем, как и Ириша с Машей. Эти две было дернулись бабушке Дусе помогать. Но сначала та сама их остановила:
— Окститесь-ко! Гость тарелки мот — богатство вымыват! Сама я, сама!
Старуха сняла эмалированное ведро с протопленной печи и стала осторожно складывать в теплую воду тарелки с кружками.
— Так, — жестко сказал Рустэм, когда ему надоели повторы новостей. — Все на улицу. Покурим. Поговорим.