2012. Танго для Кали
Шрифт:
– Ты издеваешься? Или на самом деле собрался ещё одну написать?
– Не уж! Хватит с меня! – Антон сделал жест, как если бы отгонял нечистого.
– А с меня, думаешь, не хватит?! – взвилась Матрёна.
– А это твоё дело.
– Моё? Может, мне тоже нужно по башке получить?
– Как скажешь, Нюша. – Антон улыбнулся.
– Не-эт! Нетушки! – Матрёша активно затрясла головой. – Про третью мне и подумать страшно. Представляю – она станет памятником на моей могилке, и ты напишешь на ней «Матрёне, в память
– Да, третья тема – про округлость попы, – подтвердил Чёрный.
– Округлость? А может, размер? – Матрёна силилась улыбнуться, но у неё не вышло. – Да-а, что-то юмор у нас сегодня совсем чёрный. Ну вот! – Она зябко передёрнула плечами. – Дождались.
– Чего дождались?
– Опять голосок: «Ты чего такие разговоры поддерживаешь? Не понимаешь, что этим ослабляешь парня? Прекрати немедленно! Знаешь, ну и сиди и молчи!»
– Это про что? Про тему?
– Они не уточняли. Как мне сказали, так и я тебе. Опять наехали ни за что ни про что.
– А по ощущению?
– Не знаю, я расстроенная сейчас, ничего не почувствовала.
Они ещё немного поговорили о голосах, методом исключения пришли к выводу, что их нежданным советчиком может быть только Седой, и распрощались, решив, что распространят поиск клиники на Петербург.
– Матрёша, ты уже дома?
– Почему не отвечаешь? Приём.
– Мадемуазель Нюша, ау! – Чёрный мучил аську и уже начинал беспокоиться. Обычно Матрёна здоровалась с ним сразу же после появления в Сети.
– Да дома я, дома. Состояние на букву «х», но не хорошее.
– Что делаешь?
– Лежу в постели, смотрю в потолок, думу думаю. Думаешь, мне помирать охота?
– Матрёша, зачем тебе помирать?
– Мать говорит: иди сходи погуляй, отдохни. Я говорю: не-ет, приличные девочки ночью в асе сидят! Она решила, что я перегрелась. Я ещё молодая, мне помирать в таком возрасте обидно даже. Блин. Ты хоть успел кучу всего узнать.
– У меня всё равно вопросов больше, чем ответов.
– Знаешь, в чём-то тебе хорошо. У тебя есть мечта, именно мечта – не цель. И она не зависит ни от кого больше.
– А толку? – фыркнул Антон. Развалившийся за ноутбуком Граф поднял голову и посмотрел на него своими жёлтыми глазами. Во взгляде кота читалось недоумение.
– Нет. Зря ты так. Пока она есть, ты веришь, что её достигнешь.
– Если бы мечты сбывались!
– Вот! Вот потому и хорошо тебе – твоя может сбыться. В отличие от других людей.
– Мечты потому и мечты, что неисполнимы.
– Нет. Ты так и не понял, что ты исключение.
На улице ярилась осенняя непогода. Внезапно порыв ветра ударил в стекло и распахнул неплотно прикрытую форточку. По полу потянуло холодом. Чёрному пришлось встать и её закрыть.
– С какого перепугу? Я такой же, как все.
– Странно, что ты так и не осознал
– Я не могу это осознать. Кто я такой? – Его начинал злить этот беспредметный спор.
– Не можешь в силу субъективности.
– А ты, ты сама – осознала?
– Хотя ты вроде осознаёшь, кто такие Властелины Времени. Вот, теперь голова заболела. И кто такой Брюс. А может, и не осознаёшь. В силу той же субъективности и я не могу осознать, что со мной общаются Властелины Времени и я присутствовала при разговоре с Брюсом. В данный момент, находясь в странном состоянии, возможно, отчасти и осознала, только я осознала это сейчас, а завтра это осознание уйдёт.
Только теперь до Чёрного дошло, что Матрёна не старается его запутать, а находится в лёгком трансе, значит, нужно очень внимательно и осторожно вести беседу, тогда есть шанс много чего узнать и не причинить вреда.
– Мы всего лишь фрагменты в большой космополитической игре.
– Потому что мы люди. Да, фрагменты, но ты можешь определить размер и значение этих фрагментов?
– Я – нет. Поделись, как ты осознала.
– Если бы ты меня сейчас видел, то понял бы. Знаешь, есть такое понятие, как просветление.
– Что является критерием оценки качества человека в ситуации Игры?
– Его значение в этой ситуации, его, а не другого, его незаменимость.
– Интеллект, вера, доброта, сила – всё это не то?
Он и сам знал, что не то, но был не прочь получить подтверждение.
– Он, и именно он. Нет, не то.
– То есть мы незаменимы? Так получается?
– Это слишком по-человечески, – возразила Матрёна. – У них свои мерки.
– Хорошо, давай мерить инопланетными мерками.
– Ты их знаешь?
– Я – нет.
– Я тоже. Мы не можем мерить. Понимаешь? Мы, с одной стороны, просто люди, а с другой – мы обладаем чем-то, что ценится там. И мы не знаем, какую роль играем в этой игре.
– Даже ты не знаешь?
– Но ради нас умирают люди, значит, не зря. Никому не нужны случайные жертвы. А почему даже я?
– Откуда ты знаешь, что умирают?
От таких откровений даже Антону стало не по себе.
– Не знаю, просто знаю, и всё.
– Приехали.
– Возможно, мы пешки. Но заметь, как бы то ни было, у каждого из нас есть выбор.
– Сказал бы я…
– Отец твой умер ради тебя. И ты не должен себя чувствовать виноватым, потому что так должно было быть. Понимаешь? Властелины Времени не приходят ко всем, и Брюс тоже. Пришла совершенно безумная мысль, но скажу. Если ты не против. Возможно, и я должна была в какой-то момент лечь, но, может, что-то изменилось, а может, так и должно было быть – меня подняли. Я почти уверена, что тогда, в Керчи, не зря была мысль, что «умереть спокойно не дают».
– То есть ты хочешь сказать, что тебя попытались убить?!