2012. Танго для Кали
Шрифт:
Запищал домофон. Людмила Сергеевна недовольно взглянула на часы – начало двенадцатого, кого принесло в такой поздний час? Но домофон пищал, пришлось идти в коридор и снимать трубку.
– Да? – насторожённо спросила она.
– Здравствуйте, – говорил незнакомый молодой человек. – Я к Матрёне.
– А вы кто? – на всякий случай уточнила Людмила Сергеевна, уже готовая прочитать гневную отповедь незваным гостям.
– Я Иван. – Говоривший был краток.
– Матрёна, к тебе! – позвала мать, кладя трубку на коридорный столик, но не открывая дверь.
Матрёна
– Я слушаю. – Она не удивлялась, а спокойно ожидала ответ.
Ответа не было, домофон отключился, наверно, с той стороны нажали на сброс. Она пожала плечами и положила трубку, но не успела выйти из коридора, как кто-то опять позвонил.
– Да, я слушаю.
– Здравствуйте, – вежливо раздалось с той стороны. – Это Иван. Я могу поговорить с Мотей?
Матрёне резануло слух обращение, потому что «Мотей» её называли либо родители, либо подруги. Ни один молодой человек никогда не сокращал так её имя. Но она просто отозвалась:
– Это я.
– Здравствуйте, – ещё раз произнёс незнакомец. Теперь в его голосе звучало удивление. – Это Иван.
– Я вас слушаю. – Матрёна выбрала свой самый сухой и неприветливый тон. – Что вы хотите?
Парень, похоже, совсем растерялся и пролепетал:
– Ну понимаете… Я Иван!
Опять китайский болванчик? Дурацкая ночная шутка или подстава?
– Замечательно. Вы Иван. Я Мотя. Что вам от меня нужно?
– Простите. – Молодой человек уже слегка заикался. – Наверно, я ошибся квартирой. Извините.
Матрёна тут же сообразила: никого с таким именем в её подъезде нет, значит, странный гость всё же пришёл к ней. И пока он не сбросил вызов, уточнила:
– А вам какая квартира нужна?
Номер квартиры Иван назвал правильно.
– Да, это моя квартира! – рявкнула на него Матрёна. – Да, я Матрёна! То, что вы Иван, я уже поняла. Так что вы от меня хотите?!
– Ну как… я же… это… я Иван!
– Если вам больше нечего мне сообщить, больше не звоните сюда! – Она бросила трубку и окликнула мать, которая прилипла к кухонному окну: – Мам, кто это там?
– Вроде нет никого, – с недоумением отозвалась мать. – Никто не отошёл.
И тут же досталось ни в чём не повинной Матрёше.
– Что это за знакомых ты себе завела? – приступила к ней Людмила Сергеевна. – Приходят на ночь глядя, звонят, ты их не пускаешь. А нам с отцом одно беспокойство!
– Может, мне лучше отсюда уйти? – огорошила её дочь. – Вам спокойнее станет.
– Как уйти? Куда это уйти? Ты что себе позволяешь?! Это всё Антон твой тебя с ума сбивает, сам непутёвый и тебя тянет туда же.
– Не трогай Антона! – взвилась Матрёша. – Я тебе сколько раз говорила, не трогай моих друзей! Они тебя не касаются!
– Надо же, недотрога какая, слова ей не скажи, – пошла на попятную мать и обиженно отвернулась.
Матрёна убежала к себе, заперла дверь и дала волю слезам. Сколько довелось проплакать, она не знала, но вот всхлипы затихли, она медленно уплывала в сон. Она уже видела голубое небо, белый песок под ногами и голубое здание посреди бескрайней
«Вы молодцы!» – раздалось во сне.
Матрёша вздрогнула и от неожиданности проснулась.
«У вас всё получается, – продолжил голос уже наяву. – Чёрный сейчас может срываться, говорить резкости, не обижайся, это работает ритуал. Всё уляжется, слияние уже пошло, дальше будет спокойнее. Не спешите в Храм, ещё рано. Вы всё делаете правильно».
– Спасибо, утешил, – проворчала Матрёна, устраиваясь поудобнее. И вновь провалилась в сон.
С утра ей нужно было забежать в институт, студенты обрубали последние «хвосты» перед зимней сессией. Сама не зная как, она всё же сдала несчастный зачёт, а придя домой и уже поднявшись на этаж, увидела на лестнице свою кузину. Гостья курила, а в квартире ей этого не позволяли.
«Она своя, – проснулся голос в голове. – Можешь ей всё рассказать, она поможет».
– Привет! – Матрёша шагнула к сестре и бухнула почти без паузы: – Я тут собралась от своих уходить.
– Почему? – почти не удивилась сестра.
– Сложно очень. Они меня всё ещё за маленькую держат, не понимают, что выросла уже. Ругаемся постоянно. Не могу я больше так жить, не выдержу.
– Я понимаю. Но скандал будет грандиозный.
– Да. Я очень его не хочу. А что делать? Можешь что-нибудь подсказать? Или, слушай, поговори с ними, а? На тебя-то они орать не будут.
– Давай, – тут же согласилась она. – Но не сейчас. Давай после Нового года. Не надо портить им праздник.
– Да, ты права. Я сама хочу встретить Новый год вместе, мне кажется, так будет правильно. Хотя это уже как отходная получается. Я ведь действительно попрощаться хочу. С ними, с бабушкой, с дедушкой, со всей этой жизнью. С детством, наверно. Тяжело уходить.
– Такова жизнь, – философски заметила кузина, гася сигарету.
В квартиру девушки вошли вместе. Людмила Сергеевна старалась держать хорошую мину при гостях и делала вид, что в доме всё в порядке. Матрёна старательно ей помогала.
До Нового года ещё оставалось два дня, но в Сети время считают по-своему, поэтому тут вовсю уже царила праздничная суета. Те, чьи каникулы начинались раньше, а Интернет был только на работе, вовсю поздравляли друзей и знакомых, на форумах чередой шли картинки с Дедами Морозами и Снегурками, большими мешками с подарками или просто с заснеженными ёлками. В группе, модератором которой была Матрёна, тоже уже обменивались поздравлениями, а кое-кто и провозглашал первые новогодние тосты. Видимо, выходили в Сеть прямо с корпоративов. Но деловая переписка пока продолжала жить. Матрёна убедилась в этом сразу же, как только зашла посмотреть, как дела.