2018. Лирика философская
Шрифт:
И бушевать, как море Бурь,
И вылететь из дома пробкой,
А щеки красные - пурпур.
Все на него, а он ведь добрый,
И вот везет, как хмурый вол.
Он для страдальцев высшей пробы
Давно известный хлебосол.
Как он раним, наш милый Добрый,
Как он чувствителен к словам.
И вот к нему все жмутся Кобры,
Как к очень теплым островам.
А Добрый, чтобы обесточить
Свои
На всех несчастьях ставит точки,
Бросая бремя из тоски.
И жизнь с нелепой чередою.
Грозы и грома, жалоб, стона,
Его становится средою
И добротой сердечных тонов.
11 января 1988.
Усталая надежда
Усталость навалилась на меня.
На угнетенье тающего дня
Так давит бело-влажная среда.
Всегда.
Я тороплюсь порой ответить: "Да'.
В расцвете и на склоне мудрых лет,
Я тороплюсь к своей большой звезде.
Везде.
Прохлада неба ляжет на ладонь,
По ней стремглав промчится черный конь,
Мечты тогда впрягаются в года -
Всегда.
По буквам белых клавиш я стучу,
Себя, других чему-то я учу,
И что-то пробуждается в душе.
Уже.
Несите кони красных русских букв
Под равномерный, мерный, верный стук
В печатный мир белеющих бумаг.
Я - маг.
16 января 1988
***
От наслажденья в звуках застываю
И в музыке Чайковского тону,
Под переливы звуков точно знаю:
Перехожу я в классиков страну.
Есть в звуках музыки природа,
И красота лесных ветвей,
Они поют с морозом в сводах,
И в музыкальности людей.
На стороне классических звучаний
Углублена я в мудрость наших дней,
Шекспира лучезарное признанье
Предпочитаю логике страстей.
И сила страсти вечной темы
Сквозит сквозь нотные листы,
Но заглушают их системы,
И электронные хвосты.
От наслажденья в звуках застываю
И в музыке Чайковского тону,
Под переливы звуков точно знаю:
Перехожу я в классиков страну.
24 января 1988
Мужу
Не ищу одобренья людского,
И проходит оно стороной,
А ищу состоянье такое,
Когда сердце не просится в бой.
И муж мой - он на всем экономный:
На
Внешне он благородный и скромный.
Но вот в мыслях частенько - аллах.
Преклоняюсь пред знаньями века.
А он ими пропитан до дна,
Видно мне повезло с человеком,
Не бываю я дома одна.
Мы и рядом, и вечно не вместе.
До сих пор искры часто летят.
Но вдвоем, мы как строчка из песни,
Нам разлуки - века не простят.
Отчим, мачеха - это пустое,
Без обиды, для всех говорю.
Для детей - счастье очень простое,
Быть с отцом, а иначе сгорю.
4утра 27 января 1988
Исчезновение
Невозможно уж побороть печаль,
Нет возможности оглянуться мне.
Снег лежит кругом, и замерз причал,
Радость с холодом улеглась на дне.
То ли снится мне в ясном дне лазурь,
То ли снег летит, то ль слеза блестит.
Грусть - тоска моя, забери всю дурь,
Оживи меня, сердце вылечи.
Эх, и грустно мне на белом снегу
С горем - горюшком целоваться - то.
То ль сама умру, то ль его сгублю,
А вдвоем - то нам не остаться-то.
Знать моя беда бредет подо льдом,
Пузырьками-то, знать, балуется.
А бровей твоих дорогой излом
Надо мной уже не любуется.
То ли в небе я, то ль на дне реки,
То ли в облаке, то ль на льдине я.
И найти меня людям не с руки,
И растаяла я до жилочки.
День 28 января 1988.
Флюгер
Флюгером застыли на деревьях
Три сороки, смотрят свысока
На людские и свои пороки,
Без волнений, творческих стремлений.
На МИЭТ взирают не дыша,
Смотрят на людей - а те спешат.
В ясном небе пьедестал морозный,
В инее от дышащих берез,
В этот день так мало льется слез,
И так часто смех звучит задорный.
На сороках модные цвета -
Те, что в моде годы и века.
В институте двери закрывают.
Что там изучают - я не знаю.
Знаю то, что знают лишь доценты,
Ассистенты, аспиранты и студенты.
Кто же я? Профессор всех наук?
Нет, я стихотворец этих мук.
Мне по нраву топот в коридорах,
Или пустота моих дорог.
Тогда слышно: чей-то голос строг,
Объясняет что-то без укора,
Тихим и доверчивым студентам,