2028

Полетаев Илья

Сегодня у меня смена. Я проснулся раньше обычного. Григорий ещё спал. Я тихонечко вышел из аудитории и пришёл в коворкинг. Здесь было пусто и тихо, даже потух костерок в центре, лишь угольки слабо тлели в закопчённой железной бочке. Я сел на скамью. Зал освещался слабым светом раннего хмурого утра, а дальняя от меня часть была ещё погружена в сумрак. Дождался бармена, купил себе выпить, потом сидел и пил. Постепенно коворкинг заполнялся, хоть и неохотно, проснувшимися студентами. Сюда приходили немногие: кто-то тоже посидеть, выпить, подумать о чём-то, кто-то просто проходил мимо, направляясь в столовую. Потом стало как-то звучнее. Я поднял голову и увидел, как в дальнем углу стоял Егор с

Инессой. Они о чём-то эмоционально беседовали. Инесса ему что-то доказывала. Горячо и, как мне казалось, откровенно и вполне искренне. А Егор хоть и делал вид, что не верит, что он хладнокровен и ему наплевать, но не спускал с неё глаз. «Да, — сказала Инесса, — ребёнок его. Я беременна от него, но я разочаровалась. Я ошиблась и поняла, кто он на самом деле. И мне очень жаль из-за своей ошибки. Я любила вас обоих, но теперь точно знаю, кто любил меня». И просила у него прощения. Егор же слушал её, я видел даже отсюда, что он также по-доброму, с теплотой относится к ней, но всё же стоял смирно, сохранял своё хладнокровие. А потом сказал, что ему надо идти, что скоро смена, и ушёл, а она ещё стояла, тихо всхлипывая на том же месте, вытирая свои слёзки. Я уткнулся в пол, сделал пару глотков. И подумал о том, что даже сейчас некоторые из проблем прошлой жизни находят своё место и в жизни нынешней. И я даже был рад этому. Рад, что они всё ещё способны отвлекать наше внимание, заботить нас собой. И если раньше их воспринимали остро и желали, чтобы они проходили мимо, то сейчас они даже как-то успокаивали, что ли.

Потом я услышал приближающиеся шаги. Не поднимая головы, понял, что они приближались именно в мою сторону. А потом перед опущенными глазами остановились чьи-то стройные ноги в облегающих джинсах и кроссовках, и девичий голос сказал:

— Вот ты где. Я тебя ищу повсюду.

Я поднял глаза и посмотрел на подошедшую. Это была Саша. И она тоже изменилась: лицо её стало осунувшимся, исхудавшим, скулы больше выпирали, а под глазами чернели круги. Было такое ощущение, что она не спала целые сутки, а то и больше.

Она присела рядом, всё так же смотря на меня.

— Зашла к тебе в аудиторию, спросила у твоего соседа, где ты ходишь, а он тоже не знает. Проснулся – а тебя уже нет.

— Да я решил здесь перед сменой посидеть, — ответил я. — А ты зачем искала меня? Узнала что-то?

— Поговорить надо, — Саша чуть перевела дыхание. Было видно, что она слегка запыхалась. Видать, не шла, а бегала по коридорам. — По поводу привидений всяких – никто ничего не говорит. Я спрашивала многих, но кто-то либо молчит, либо говорит только о кошмарах. Некоторые о сбежавших только и вспоминают, говорят о случившимся и не более того.

— Не безосновательно, — сухо сказал я.

— Это да, — девушка осмотрела полупустой зал. — За последние дни многие стали реже выходить из своих аудиторий, а я думала, что должно быть наоборот, что кошмары должны заставлять всех как-то держаться вместе, а не разобщать.

— Многие уже и не видят в них чего-то страшного, — ответил я. — Они привыкают к ним. Я вот думаю, что если Виктор Петрович всё-таки пошёл бы на меры, то никакой роли это не сыграло. Всё бы пришло именно к этому.

— К чему? — Саша посмотрела на меня.

— К депрессии. К пустоте. К отчуждению в целом.

— Не знаю. Мне кажется, что если бы установили комендантский час, и та группа не ушла бы, то ситуация развернулась по-другому. Может, не было бы такой… серости здесь, безлюдности, но было бы что-то другое и более страшное. По крайней мере, эти дни прошли без инцидентов, и это хорошо. — Она замолчала ненадолго, осматривала тех немногочисленных, кто пришёл сюда в это раннее утро, а потом сказала: — Я хотела с тобой вот о чём поговорить.

Ты же сам понимаешь, что с тем, что происходит, всё равно нельзя мириться. Пока это просто отчуждение, но и оно как будто имеет свой цикл, и рано или поздно приведёт к неприятным последствиям.

— Я это понимаю, и очень хорошо. — Я выпрямился, тоже окинув зал взглядом. — Но никто ничего не говорит, молчат все в тряпочку. Это затрудняет дело.

— Да, — кивнула девушка. — Думаю, если мы потратим всё свободное время и опросим буквально всех, то результатов это никаких не даст, и даже наоборот.

Она снова замолчала, глядя куда-то в сторону. Я присмотрелся к её лицу и понял, что она что-то хочет сказать, но не знает, с чего начать. Сейчас она мне чем-то напоминала Григория, но в этот раз я решил не отступать.

— Давай, говори, хватит уже глазами бегать, — сказал я настойчивым тоном.

Глаза Саши наконец достигли меня, хотели снова убежать куда-то, но я смотрел в них уверенным взглядом, и они не могли от него спрятаться.

— Не знаю, это может показаться странным… Хотя, исходя из того, что происходит… В общем, моя соседка раньше увлекалась археологией. Ей нравилось читать о исследованиях, о раскопках, она находила в этом какой-то особенный интерес. Её привлекали доисторические ископаемые, она даже пыталась пробраться в аудиторию, которая на стену выходит. Там ведь в витринах кости лежат различные.

— Есть такое, — согласился я.

— Ну вот, её не пускали, а в то время, до конца света ещё, туда попасть было практически невозможно. И была ещё одна вещь, помимо аудитории, которая привлекла её внимание. Она мне всё говорила о книге, которая находилась в библиотеке, как раз посвящённая тематике археологических исследований. Если память мне не изменяет, книга называлась так: «Антропологическая основа изучения древних археологических памятников. История археологических открытий Волгоградской области». В своё время многие из археологов хотели изучить её, но по каким-то причинам книгу не использовали на лекционных занятиях. Она оставалась за витриной нетронутой. Моя соседка была как раз из числа любопытствующих и всё желала прочитать её.

— Так, и что дальше? — всё ещё не улавливая связь, спросил я.

— Она мне об этой книге почти каждый день говорила. Ещё в то время, а после того, как это случилось, то она впала в большое уныние из-за того, что так и не успела ничего придумать, чтобы прочитать её.

— Чем она её так заинтересовала? Обычный ведь материал по раскопкам. Таких полным-полно было. И почему её держали под запретом? — задумался я.

— Я не знаю, — с досадой ответила девушка. — Многие из учебников описывают стандартный процесс археологических исследований, или же в них просто записана история нашей области, где какие археологические памятники были найдены. Но вот задумайся над самим названием, точнее, над первыми словами: «Антропологическая основа изучения…». Я не философ, но вроде как антропология занимается изучением человека и его цивилизации в целом на протяжении всех стадий развития. Именно развитие является основой для изучения.

— Допустим. Но я не могу понять, какое это отношение имеет к нашей проблеме? — я непонимающе смотрел на неё.

Саша замолчала. Она вновь отвела взгляд, посидела так некоторое время, а потом, не поворачиваясь, сказала:

— Перед своей смертью моя подруга мне говорила об этой книге. Я не знала, почему она так жаждала её, и тем более не понимала, как она собиралась вообще её отыскать. Ведь она в библиотеке лежит. Там, снаружи. Да и то неизвестно, находится ли она там сейчас и цела ли вообще осталась. Мы же не знаем, что там сейчас, в библиотеке этой. Говорят, туда поисковики не заходили уже два года.