2034: Роман о следующей мировой войне
Шрифт:
"Что за козлиный ублюдок", подумал про себя Ведж.
Вслед за этим: "Поп-попу бы это понравилось."
Смена часовых поясов в конце концов привела его на ангарную палубу, чтобы проверить самолеты, приписанные к его новой команде, VMFA-323, "Гремучие змеи смерти". Даже без изменения времени волнение от этого задания, скорее всего, не давало ему уснуть. После случайной встречи в офицерском клубе в Мирамаре со старым полковником "Смертоносцев" у него возникла идея позвонить мастер-сержанту, который был его компаньоном, пока он был в Квонтико. Когда Ведж спросил, назначило ли авиакрыло другого офицера для замены недостаточно оснащенных и недоукомплектованных "Смертоносцев", мастер-сержант объяснил, что вакансия была низкоприоритетной, потому что неизменной политикой Корпуса было заполнять вакансии в своих эскадрильях F-35, а не в устаревших эскадрильях "Хорнет".
Как долго он ждал этих приказов? На самом деле, с тех пор, как он был ребенком. Сидя в кабине пилота, он чувствовал, что вся его жизнь — все, чем он когда—либо надеялся стать, — сводится к этому заданию. С закрытыми глазами он продолжал манипулировать органами управления "Хорнета", нажимая на рычаг, нажимая на педали руля, добавляя и отпуская газ, в то время как в своем воображении он последовательно выполнял сплит-С, низкую и высокую защиту йо-йо, Иммельман и бочку с высокой перегрузкой. В детстве он делал кабину пилота из картонной коробки и носил один из старых летных шлемов своего отца. Он представлял себе воздушные бои, как сейчас (Три четверти газа. Ровный руль… закрывается, закрывается … ), эпические сражения, в которых иногда он был победителем (Полный газ, прорыв вправо! ), а в других случаях его сдувало с неба (У тебя на хвосте! Катапультируйся! Катапультируйся! ) столкнувшись с невозможными шансами. Но всегда была слава.
Когда ему было десять лет, он поставил свою кабину из картонной коробки на верхнюю ступеньку лестницы. Надев свой драгоценный шлем, он сел внутрь. Он хотел почувствовать, каково это — летать. Его мать сказала ему, что это плохая идея, и хотя она не остановила бы его от попыток, она отказалась быть той, кто его подтолкнет. Поэтому он поставил свою коробку на край лестницы, а затем наклонился вперед. Коробка перевалилась через край. И он полетел…
Примерно на пять ступенек.
Затем передняя часть коробки зацепилась за шестую ступеньку. Он яростно перевернулся. Ведж рухнул лицом в пол. Аварийная посадка рассекла ему губу. У него все еще был шрам, очень маленький, на внутренней стороне рта. Теперь он провел по нему кончиком языка.
– Могу я вам чем-нибудь помочь, майор?
Ведж выглянул за борт кабины и увидел старшего начальника с незажженной сигаретой, свисающей изо рта. Он представился старшему начальнику и объяснил, кто он такой. Поскольку он был новым командиром "Смертоносцев", это были, по сути, его самолеты, так что беспокоиться было не о чем; он мог садиться, где хотел.
– Ваши самолеты, майор? — спросил старший офицер, глядя на ”Шершней". Десять самолетов были собраны ближе всего к лифту, который вел на полетную палубу, в положении готовности и вытесняли десятки F-35, которые оказались бесполезными. Старший офицер недоверчиво рассмеялся про себя, подтягивая лестницу к борту кабины. — Ваш предшественник тоже думал, что это его самолеты. Адмиралу Ханту это не очень понравилось.
У Веджа был запланирован брифинг с адмиралом где-то на следующей неделе. При упоминании ее имени он решил внимательнее прислушаться к старшему начальнику, который представился только как “Квинт” и который, как подозревал Ведж, мог обладать некоторой долей мудрости, чтобы сохранить его в благосклонности своего босса или, по крайней мере, избежать позорной участи своего предшественника. Затем Квинт включил авионику в кабине пилота. Любой интерфейс с компьютером, GPS или который можно было бы получить в режиме онлайн, Квинт отключил. Боеприпасы будут использоваться с помощью ручного прицеливания оружия и ручного спуска. Навигация будет осуществляться по картам, а время полета будет рассчитываться с помощью наручных часов, карандаша и калькулятора. Связь будет осуществляться с помощью специально установленного набора УКВ, УВЧ и КВ радиостанций. Для Веджа, который уже знал, что его "Хорнетс" претерпел некоторые изменения, экскурсия, которую Квинт провел по их обтекаемым кабинам, была как недооцененной, так и ошеломившей его.
Это не привело его в восторг, потому что — хотя он должен был знать лучше — он не мог поверить в простую природу бортовых систем. Это ошеломило его, потому что он не мог поверить, что у него будет шанс летать так, как они летали раньше, до того, как пилоты стали техниками, то есть инстинктивно.
Невольно Ведж поддался беспечной улыбке.
— С вами все в порядке, майор? — спросил Квент.
Ведж повернулся к нему, выражение все еще отпечаталось на его лице. — Хорошо, старший шеф. Просто отлично. — Он провел кончиком
Уничтожение подводных кабелей было воспринято с невозмутимостью, если не с откровенным энтузиазмом, старыми коллегами Фаршада по Корпусу стражей Исламской революции. Генерал-майор Мохаммад Багери, начальник штаба вооруженных сил, был несколько более неразговорчив. Депеша непосредственно от генерала прибыла на зашифрованный ноутбук Фаршада в течение нескольких часов. В нем было дано единственное указание: продолжать держать нас в курсе всех событий. Фаршад не мог не задаться вопросом, что русские придумают дальше.
На следующей неделе "Резкий", "Петр Великий" и "Кузнецов" изменили курс на юг, в сторону Калининграда. Фаршад не считал, что это заслуживает уведомления сотрудников Багери в Тегеране. Он предположил, что они будут возвращаться в порт приписки. Но когда "Кузнецов" не дотянул пятнадцати миль до Калининграда и начал готовиться к полету в Гданьском заливе, Фаршад понял, что они не вернутся в порт, по крайней мере, пока. Когда первые штурмовики Су-34 Сухого катапультировались с палубы "Кузнецова", их крылья были обвисшими от боеприпасов, Фаршад скрылся в своей тесной каюте и быстро отправил очередную депешу своему начальству, уведомив их о развитии событий, но не предоставив собственного анализа. Фаршад знал достаточно, чтобы понимать, что неправильный анализ ситуации может быть использован только против него позже и что правильный анализ мало что ему даст. Прежде чем он успел выключить свой ноутбук, из Генерального штаба пришел краткий ответ: Принято. Продолжайте следить.
Фаршад вернулся на мостик и обнаружил, что Колчак командует "Резким", когда они кружили над "Кузнецовым", проверяя, нет ли угрозы для гораздо более крупного авианосца, так как они находились близко к береговой линии. Фаршад мог видеть берег в свой бинокль, ленту темных скал в туманной дали. Он прикинул, что это было примерно в дюжине миль отсюда. Не прошло и часа с момента первого запуска Sukhois, а они уже вернулись через побережье и были “с мокрыми ногами”, в безопасности над водой. Фаршад наблюдал за ними в бинокль: их крылья были пусты. Сухуа сбросили свои боеприпасы. Когда самолет подошел немного ближе и вошел в схему полета, чтобы приземлиться на "Кузнецове", он смог разглядеть потемневшие от сажи пятна на орудийных портах по обе стороны кабины. Пушки в этих орудийных портах стреляли.
Колчак тоже это видел. Подняв бинокль, он наблюдал за приземлением "Сухого". — Похоже, они подобрались довольно близко, — сказал он, а затем назвал новый курс и скорость рулевому, прежде чем торжествующе улыбнуться Фаршаду, который изо всех сил пытался понять, как он должен реагировать на очевидную победу своего союзника, учитывая, что его российские коллеги еще не приняли его в свои ряды. уверенность в своей миссии.
Когда первые самолеты приземлились, заправились и перевооружились, и все это в пределах видимости “Резкого", Колчак объяснил Фаршаду, что самолеты с "Кузнецова" летели в непосредственной близости от воздушной поддержки сил вторжения, которые в этот самый момент "возвращали исконные территории, соединяющие "Родину" с ее северными портами на Балтийском море”. То, что эти исконные территории были частью современной Польши, не имело большого значения. За несколько недель до этого в кают-компании Колчак предсказал интересы России в захвате полоски суши, которая соединит ее материковую часть с балтийским портом в Калининграде. Пока внимание всего мира было приковано к Дальнему Востоку, они собирались использовать этот кризис в своих интересах. — Кто будет возражать? — Теперь Колчак задал Фаршаду риторический вопрос. — Только не американцы. Вряд ли они в том положении, чтобы читать нам лекции о "суверенитете" и "правах человека", особенно после Чжаньцзяна. Что касается китайцев, то они интуитивно понимают наши действия. На их языке слово, обозначающее кризис и возможность , — это одно и то же. Посмотри на карту. — Колчак вертел ее в руках, пока сигарета тлела между костяшками пальцев. — Мы отрезаем этот кусок от Польши и соединяем его с нами через Белоруссию. Поляки будут жаловаться, но на самом деле они не будут скучать по этому. И он опоясывает аккуратной ленточкой Литву, Эстонию и Латвию. Они тоже скоро вернутся домой, на ”Родину".