2066
Шрифт:
– Ты хочешь, чтобы я лежал целый день в капсуле и ждал плети? Я – охотник, понимаешь, охотник! Этот проклятый серый мир, эти проклятые клоны! Знаешь, знаешь, где они у меня уже все сидят? Я не могу здесь даже слово сказать, чтобы себя защитить. А там, там, все так красочно и светло, там я чувствую свое достоинство, понимаешь, мое достоинство! Здесь, в этом мире нас каждый день втаптывают в грязь эти меты, эти ничтожества в масках, а там я сам втаптываю всех в грязь. Всех, всех, слышишь? Даже самого короля крагиботов!
И вскинув руки над головою, он угрожающе помахал
– Тихо, тихо, друг!
Я испугался, что нас могут услышать, и снова крепко прижал к холодному мертвецкому телу свой теплый бок, в котором билась всеми красками жизнь.
А затем, словно о чем-то вспомнив, едва слышно, прошелестел:
– Ты знаешь, я тоже иногда чувствую, что есть другой мир. Мне почему-то кажется, что он совсем не рядом, не в этой каменной коробке, а там, где-то наверху, под небесными сводами. Мне кажется, вопреки всем рассказам метов, там есть жизнь, такая же, какую мы видим в игре, и даже намного ярче и богаче.
– Твои слова, ты знаешь, в них нет истины. Они – одна сплошная фантазия, – горестно вздохнул несчастный мученик. – С самого детства ты любил больше всего на свете воображать. Помню, ты когда-то рассказывал клонам, что мы произошли с тобой от человеческой матери. Теперь ты говоришь, что там наверху есть жизнь. Тебе так же, как и мне, известно все. Земля разрушена. А там, там осталась одна лишь лава. Планета мертва. Мы вынуждены жить здесь, чтобы спастись. Только вот я не знаю точно, что было бы для меня лучше – родиться и мучиться здесь в темноте или сразу же потонуть в жарком пламени.
– Друг, ведь я с тобой почти согласен. Но только вот откуда создатели нашей Системы знают, как выглядел мир до Великой Катастрофы? Откуда они срисовывают эти картины, раз никогда в своей жизни не видели ни солнца, ни голубого неба? – пытливо спросил я своего товарища.
– Со слов тех, кто до них работал, наверное.
– И все же, Е02, я не верю, что можно вот так точно нарисовать зеленую траву и крону дерева, когда ты ни разу их не трогал и не любовался ими воочию. К тому же, все деревья в моей игре имеют разный размер и разную форму. Или про виды их и отличия тоже рассказали предки?
– Ох, Я01, ты слишком любопытный, – улыбнулся мне в ответ Е02, – даже более, чем слишком для нашего Иверета. Этим ты и отличаешься от клонов, которым наплевать даже какого цвета солнце в игре.
Однако в эту же самую секунду нашу милую беседу прервал громкий стук, неожиданно раздавшийся за дверью.
– Я01, Е02, на работу! – прозвучал по ту сторону нашего жилища чей-то холодный крик.
– Ох, Я01, иди скорее и скажи мету, что я снова болен, – умоляюще прошептал Е02.
Я приблизился вплотную к стальной двери, преграждавшей выход наружу, и так же громко прокричал в ответ:
– Один из нас болен!
– Е02, ты болеешь уже шестьдесят один день, – таким же монотонно-ровным голосом прогорланил мой невидимый собеседник, – а положено всего шестьдесят. Кто не исполняет долг перед Великой Маткой более двух месяцев, будет предан публичной порке.
Я с шумом отворил дверь и отвесил глубокий поклон представшему передо мною человеческому силуэту. Ибо метов никто не мог назвать в полной мере людьми, так как лица их были скрыты от окружающих под темно-синими шерстяными чулками. Единственное, что напоминало остальным о том, что они все-таки принадлежат человеческому роду, были глаза, проглядывавшие сквозь небольшие разрезы. Причем, как давно я приметил, у всех метов они имели разные форму и цвет. Это означало, что они, так же, как и мы с Е02 появились на свет, благодаря все той же генетической ошибке.
Глаза мета, приставленного к нашей роте, были маленькими и все время как будто сощуренными, несмотря на то, что в подземных стенах почти не было света. Они постоянно светились каким-то хитрым, злобным и неприятным огоньком и излучали уверенность, присущую всем управленцам. На нас с Е02 глаза его всегда смотрели с особой неприязнью.
– Где сосед? – не поздоровавшись с юношей бросил мет.
– Е02 перед вами, а Я01 приболел, – бодрым голосом ответил я.
– Еще вчера разгружал энергетические камни, а теперь валяется в капсуле? – усмехнулся мет и шагнул вперед, намереваясь войти.
Я поскорее преградил путь руками и ответил мету таким же твердым решительным тоном:
– Он перед вами, господин.
– Хорошо, – прохрипел мет недовольным голосом, – хорошо, гни здоровую спину за больного никому ненужного тунеядца. Только вот в отличие от лица, здоровье у вас не одно на двоих.
И в раздражении ударив об косяк своим синим костяным кулаком, он направился обратно к шахте. Я облегченно выдохнул и вернулся обратно к Е02, стонавшему от дикой боли, разрывавшей надвое все его кости.
– Друг, только не думай обо мне сейчас, займись собой, – пролепетал я ему своим звонким голосом, поглаживая его черные, как сажа, волосы, тяжелыми космами спадающие на плечи.
Е02 только послушно покачал головой. Поцеловав его, своего названного друга и брата, в холодный как камень лоб, я тихо направился к двери. Снаружи меня уже поджидали два клона, присланные заботливой рукою мета.
Глава 2
Я всегда боялся порки, хотя и думал постоянно, что пострадать за кого-то и тем более потерпеть физические мучения – это дело не только нужное, но и полезное.
В Красном интернате, где мы с Е02 провели свое детство, воспитатели учили лишь, как правильно держать лопату и как различать драгоценный камень от обычной фальшивки.
У меня, как и у остальных воспитанников, не могло возникнуть в голове разных, противоречивых по природе вопросов. Нам с самого детства упрямо внушали, что желтая энергия, за которой мы с Е02 каждый день спускались почти к самому ядру Земли, была необходимой пищей для Великой Матки и Великой системы. Поэтому и Е02, и другие клоны нисколько не противились этому мнению. Никто из жителей Иверета не ставил под вопрос эти неоспоримые факты, никто, кроме меня.