2070
Шрифт:
— Располагайтесь, — спокойно произнесла она.
Узза села и бросила на меня мимолётный взгляд, проверяя, что я в порядке.
— Итак, — женщина улыбнулась, — ты наконец вернулась, Узза. Твоя миссия затянулась и, надо отметить, она прошла более чем успешно. Мы не ошиблись, назначая тебя на одну из руководящих ролей.
— Благодарю, — спокойно ответила Узза, но я чувствовал, как в ней всколыхнулась радость. — Я рада служить родине.
— А родина рада тебя отблагодарить, — отозвался один из мужчин. — Мы получили отчёт от врачей. Тебе рекомендован длительный отпуск, и мы с радостью его тебе дадим. В отчёте сказано о девяти неделях, но мы считаем, что для тебя этого мало. Двенадцать недель будет
— Но прежде, чем отпустить тебя на заслуженный отдых, необходимо прояснить пару вещей, — вмешался второй мужчина. — Нам известно, что ты потребовала запретить твоему напарнику, Игу, приближаться к тебе. Несколько дней назад он подал прошение об аннулировании данного запрета, заявляя, что ни в чём не виноват перед тобой и не представляет угрозы.
Я встревоженно посмотрел на Уззу. Ничего хорошего ждать от Ига я не мог, как и Узза. Но займёт ли нашу сторону Совет?
— Я бы не хотела этого, — подумав, ответила Узза. — Я не умаляю заслуги Ига перед родиной, но более не желаю с ним никак взаимодействовать. Я более, чем уверена, что он представляет угрозу моему питомцу и готов пойти на всё, чтобы его убить.
— Но позвольте! Зачем ему это?
— Подозреваю, что он хочет отомстить мне за смерть его питомца.
— А ты имеешь отношение к его смерти?
— Нет, — твёрдо ответила Узза. — Питомицу Ига убили земляне. Он имел неосторожность отпустить её одну, и двое землян, напуганные странным для них существом, забили её до смерти.
Меня будто окатили ледяной водой. Теперь мне стала понятна ненависть Ига к землянам, его излишняя жестокость и любовь к пыткам. Я бы тоже возненавидел целую расу, если бы кто-то из её представителей убил Уззу.
— Почему же он винит тебя?
— Я была неподалёку. Услышав крики, я поспешила на помощь, но было уже поздно. Иг застал меня возле тела его питомицы.
Узза говорила отстранённо и сухо, но я ощущал её горечь. Она, потерявшая питомца, понимала боль Ига. Понимала до тех пор, пока тот не стал угрожать мне.
— Что ж, — чуть помолчав, произнёс мужчина, — мы тебя услышали. Игу необходима помощь и реабилитация, и он их получит. Пока мы не убедимся, что он не представляет угрозу, запрет будет в силе. Но мы рассчитываем, что когда-нибудь вы сможете помириться.
— Всё может быть, — скованно улыбнувшись, ответила Узза.
— Теперь вопрос к тебе, Марк, — обратилась ко мне молчащая до сих пор женщина. Я чуть поддался вперёд. — Нам известно, что на своей родине ты был учёным. В какой сфере?
— Занимался разработкой методов лечения различных заболеваний с помощью физики.
— Хотел бы продолжить этим заниматься?
— Очень! — воскликнул я.
— Замечательно. Нам доложили, что несколько месяцев ты принимал непосредственное участие в работе с идморцами. Мы ценим твою помощь и содействие, поэтому тебе будет предоставлена возможность пройти курсы нашей физики и продолжить научную работу. Кроме того, я уверена, что и твои работы могут оказаться полезными для нас.
— Благодарю вас, — искренне произнёс я. — Я вас не подведу. Не подведу Матер.
Члены Совета улыбнулись. Мой ответ пришёлся им по душе.
— Что ж, не будем больше вас задерживать, — произнесла одна из женщин. — Всё, что нужно, вы выяснили.
Мы попрощались и вышли из зала.
— И это всё? — ошарашенно спросил я.
— А чего ты хотел? — с удивлением спросила Узза.
— Не знаю даже, — я потёр лоб. — Чего-то более серьёзного и строгого.
— Ты привыкнешь, — с улыбкой ответила Узза. — Совет не Собрание Судей. Мы считаем их старшими наставниками и советчиками. Их задача обеспечивать благополучие и душевное спокойствие каждого из нас, а не устраивать допросы. Всё, что нужно, они узнали.
— Вы поразительны, — с восхищением
— Мне приятно это слышать, Марк, — Узза нежно провела кончиками пальцев по моей щеке. — Надеюсь, что очень скоро ты искренне назовёшь Матер своим домом.
Про Ига мы не говорили. Я чувствовал смешенные эмоции при мысли о нём, да и тревожить Уззу подобными разговорами не хотелось. Про себя я решил отложить этот разговор на потом.
Как и обещала, Узза повела меня по магазинам. Здесь не было привычных для меня многочисленных полок с одеждой. Возле окон были созданы голограммы: мужчины и женщины, на которых были надеты костюмы и платья. Голограммы постоянно менялись, демонстрирую разнообразие товара. Сам же торговый зал состоял из нескольких примерочных. Прежде чем зайти в неё, определялись параметры тела покупателя, а после на экране, прикреплённом к стене примерочной, можно было выбрать фасон и тип костюма. После сделанного выбора работник магазина приносил выбранную одежду, уже завёрнутую в упаковку и сложенную в коробку.
После покупок я уговорил Уззу прогуляться. Мы занесли домой вещи, переоделись и вышли на улицу. Ближе к вечеру Иных на дорогах стало гораздо больше, чем было утром, но ни шум, не толкотня не вызывали дискомфорт. Город жил, и некогда холодные и неэмоциональные пришельцы, раскрывались для меня с новой стороны.
Вечерние прогулки стали нашей традицией. Если Уззу не звали на приём или ей не приходилось отлучиться по делам, мы всегда в одно и то же время выходили из дома и делали круг вокруг квартала. Я уже не боялся свалиться с дороги — защитное поле, незаметное глазу, моментально бы остановило моё падение. Это я узнал на своём опыте на третий день моего пребывание на Матер. Я даже не успел испугаться, как снова оказался стоящим возле Уззы. Та лишь покачала головой и попросила в следующий раз быть осторожнее.
Так, за прогулками, знакомством с городом и чтением книг, что нашла для меня Узза, текли неспешно и спокойно недели. В один из дней за завтраком Узза спросила:
— Ты бы хотел узнать подробнее, как мы появляемся?
— А это возможно? — я вспомнил, что Иные не обладали половыми признаками, свойственными людям, поэтому с трудом представлял, как они размножаются.
— Да. Я получила разрешение показать тебе этот процесс, — ответила Узза.
После завтрака мы отправились в путь: добравшись до стены, мы вылетели за неё и направились к скалам. Я гадал, что же там увижу. Может, как и космодром, роддом Иных располагался вне города? Хотя это казалось мне странным. Летели мы минут тридцать, пока не начали снижаться и не приземлились на каменной площадке, огороженной высоким металлическим забором. Здесь стояло несколько десятков флайеров, но не было видно ни души. В темноте я не сразу разглядел скалу, а в ней проход в пещеру.
— Странное место для рождения, — заметил я.
— Наберись терпения, Марк, — осадила меня Узза.
Я виновато улыбнулся. Как только мы зашли в пещеру, я услышал нестройный гул голосов и отчаянный детский плач. Стало жарко, и по моим спине и лицу вскоре заструился пот. Пещера плавно перешла в широкий туннель, который вывел нас к пещере, в центре которой горел костёр. В сумраке я видел очертания Иных. Они носились из стороны в сторону, что-то переносили и откидывали в сторону. Крепко взяв меня за руку, Узза повела к стене пещеры, вдоль которой протянулись широкие канавы, заполненные жидкой грязью. В них плавали странные пузыри разных размеров: некоторые были меньше мячика для тенниса, другие же были сравнимы с крупной овчаркой.