2084.ru (сборник)
Шрифт:
Не спалось. В стеклянную дверь лезла голая бесстыжая луна. Почему она такая большая? По идее, должна была уменьшиться. За год, говорят, удаляется от Земли на целый сантиметр. Двадцать лет – двадцать сантиметров, не шутка…
А ведь ты идиот, Антон Треплев! Сам-то хоть это понимаешь? Были у тебя другие варианты?.. Да были, были же!.. Явка с повинной, искреннее раскаяние… смягчающие обстоятельства… вред здоровью нанесен неумышленно…
Да, но чьему здоровью?!
И вспомнилась Антону
Однако виновному, поверьте, от этого легче не стало.
Вот и Антону Треплеву наверняка не стало бы…
Значит, правильно он сделал, что кинулся к Голокосту. Да, но квартира, дача, работа… А что взамен?
И захотелось взвыть в голос.
Обещанный Громовицей учебник напоминал прямоугольник толстого полиэтилена. Был он гибок, но при включении распрямлялся и твердел. В целом ничего мудреного – тот же планшет, причем довольно простенький в обращении. Экран светящийся, так что можно читать и в темноте.
Собственным портретом Треплев остался недоволен: похож-то – похож, но уж больно мрачен. Гораздо мрачнее, чем на животах у трех Тихонов. Уголовник какой-то…
Текст под фотографией озадачивал диким количеством грамматических ошибок. Такое впечатление, что за канувшие два десятилетия успели провести реформу правописания, да и не одну…
С трудом продираясь сквозь невероятную орфографию, Антон одолел три первых абзаца. Фактический материал, как ни странно, почти соответствовал действительности. Единственное, к чему можно было придраться: пьяная выходка Треплева превратилась в тщательно спланированный теракт, а сам хулиган-одиночка обернулся руководителем подпольной организации. Его невесть откуда взявшиеся адепты поклялись любой ценой продолжить дело бесследно исчезнувшего лидера, по одним слухам, покончившего с собой, как ниндзя, по другим – уничтоженного спецназом…
Об Иоганне Себастьяновиче и Оболенском – ни слова. Равно как и о Ефиме Григорьевиче Голокосте. Мелкая сошка…
Тоска нахлынула вновь. Назад дороги нет. Хочешь не хочешь, а придется выживать. И не где-нибудь, а именно здесь. И не когда-нибудь, а именно сейчас…
Не выключая, сунул учебник под подушку, отбросил махровую простыню, встал и вышел на балкон, если, конечно, можно так назвать огражденную резными перилами внешнюю галерею. В дальнем ее конце растопырились несколько плетеных кресел, а над ними всплывал просвеченный луной сгусток трубочного дыма.
Ночи в августе были все так же прохладны, как и двадцать лет назад. Антон приостановился, прикидывая, не вернуться ли за одеждой.
– Тут пледы есть… –
Приблизился, принял из рук хозяина сложенный плед, развернул, накинул на плечи, сел напротив. Помолчали.
– Много чего стряслось? – хмуро спросил Антон.
– Когда?
– За последние двадцать лет… Войны, как понимаю, не было?
Иоганн Себастьянович ответил не сразу. Долго смотрел на собрата по бессоннице, потом затянулся и вновь выпустил в лунный свет дымного призрака.
– Так… Были по мелочи…
Голос его звучал почти равнодушно.
– Все не поверишь никак… – с горечью упрекнул Антон.
– Во что? – со скукой переспросил бывший карточный партнер. – В очередное воскресение Треплева? Нет, конечно…
– Очередное?!
– Переигрываешь, – последовало замечание. – Тот же текст, но не так трагично… Поверь мне, выйдет естественней…
Антон задохнулся от злости.
– Кстати… – кое-как совладав с собой, сипло промолвил он. – Все хотел спросить… Компонастер – это кто?
Компонастером двадцать лет назад Оболенский дразнил за преферансом Иоганна Себастьяновича, и Треплев сильно надеялся, что давнее это словцо послужит чем-то вроде пароля. Не послужило.
– Согласно какому-то допотопному словарю, плохой композитор… – ничуть не смутившись, сообщил бывший носитель обидного прозвища. – Как насчет коньячка?
Что столик, за которым они теперь сидели, вполне себе сервирован, Треплев заметил еще издали. На круглой стеклянной столешнице помимо пепельницы располагались поцелованная луной вскрытая бутылка, блюдце с сыром, тонко нарезанный лимон, два приземистых фужера… Два. Стало быть, не в бессоннице дело. Стало быть, ждал.
– Так что вы там затеяли? – осведомился Иоганн Себастьянович, разливая. – Что-то грандиозное, я полагаю… раз уж до таких подробностей докопались…
– Где?
– В Конторе! Хитрите, хитрите… Сами себя перехитрите. Как всегда… Твое здоровье!
Машинально чокнувшись, Антон сделал чисто символический глоток и отставил свой фужер на толстое стекло столешницы.
– Короче! Что от меня требуется? – впрямую спросил плохой композитор. Глаз видно не было, но казалось, что смотрят они из залитых тенью впадин надменно и несколько презрительно. – Подтвердить второе пришествие? Или какое оно там по счету? Подтвержу… Только зачем так сложно? Облава эта, вторжение на частную территорию…
– У вас тут что, еще и самозванцы были?!
Иоганн Себастьянович лишь всхохотнул демонически.
– И позволь напомнить, – язвительно добавил он, – судьба их, как правило, оказывалась трагичной…
– Восемь могил Треплева? – холодея, догадался Антон. – Девятая – поддельная…
Хозяин не ответил. Откровенно ждал, когда гость перестанет валять дурака.
А тот с застывшей улыбкой проводил взглядом нечто мимолетное, напоминающее крохотный фосфоресцирующий геликоптер. Мельтеша прозрачными крылышками, оно вычертило над перилами сложный мерцающий зигзаг – и сгинуло.