21.12
Шрифт:
Но из глотки водителя вырвался лишь продолжительный стон, а потом события пошли уже по знакомому сценарию: прямая линия на мониторе, крики врачей, уколы, электрические разряды, снова крики, а потом вдруг тишина. И констатация времени наступления смерти.
Чель сидела у себя в кабинете музея Гетти, докуривая последнюю сигарету из пачки. Никогда прежде у нее на глазах никто не умирал. И потому после того, как Волси испустил дух, она сбежала из больницы, никому ничего не сказав. Уже несколько часов Чель не отвечала на звонки,
Хотя ЦКЗ уже распространил заявление, что Волси был вегетарианцем, журналисты в Интернете продолжали придерживаться версии, что причиной его заболевания было зараженное мясо. Многочисленные блоги полыхали яркими заголовками о Конце Света. Чокнутые авторы уже, естественно, выдвинули предположение, что далеко не случайно новый штамм «коровьего бешенства» появился всего лишь за неделю до 21 декабря.
В дверь негромко постучали, а потом в щель просунул голову Роландо Чакон.
— Уделишь мне минуту?
Чель взмахом руки пригласила его войти. Без каких-либо комментариев он выслушал рассказ о том, что случилось в больнице. При этом Чель не скрыла, что солгала доктору Стэнтону по поводу истинной причины, приведшей Волси в Штаты.
— Ты-то сама как? — спросил Роландо, садясь в кресло напротив.
Она передернула плечами.
— Быть может, тебе отправиться домой и немного поспать?
— Нет, я в порядке, — покачала головой Чель. — Рассказывай лучше, с чем пришел.
— Получил результаты углеродного анализа. 930 год плюс-минус 150 лет. В точности как мы и предполагали. Срединный период, но уже ближе к закату классической эпохи.
Предполагалось, что эта новость приведет Чель в восторг. Это было неоспоримое доказательство, которого они так ждали.
— Превосходно, — отозвалась она, однако без особой радости. Все ее усилия, все труды начинали давать реальные результаты, и новая рукопись становилась подобием магической двери, за которой лежали ответы на важнейшие вопросы. А она ощущала внутри себя лишь пустоту.
— Я продвинулся вперед и с реконструкцией страниц, — продолжал Роландо. — Но возникла проблема.
Он протянул Чель листок, на котором изобразил два символа.
На языке древних майя они произносились как «чит» и «унен».
— Отец и ребенок мужского пола, — рассеянно перевела Чель. — Стало быть, отец и сын.
— Правильно, но автор рукописи употребляет эти слова в ином смысле. — Роландо подал ей другой лист: — Здесь грубый перевод второго параграфа.
«Отец и его сын не благородЕн по рождению, и потому ЕГО познания о том, как боги управляют нами, невелики, и многое из того, что боги нашептали бы в уши истинного Властителя, отец и его сын не слышИт».
— Видишь? Это значит, что писец имел в виду какое-то одно лицо, — пояснил Роландо. — Одного представителя знати или Властителя. Но как бы то ни было, именно такая пара символов встречается по всей рукописи.
Чель
— Быть может, здесь тайный смысл в протесте против передачи титулов от отцов к сыновьям? — предположил Роландо. — Против наследственной власти по мужской линии?
Чель сомневалась в этом, но сейчас ей было трудно сосредоточиться.
— Дай мне поразмыслить над этим, — попросила она.
Роландо постучал пальцем по ее столу.
— Я знаю, ты и слышать не хочешь об этом, и понимаю почему. Но это проблема синтаксиса, а Виктор — лучший в мире эксперт. Он бы нам сейчас очень пригодился, и, мне кажется, ради этого можно на время забыть о личных разногласиях.
— Мы с тобой сами справимся, — сказала Чель.
— Но пока мы не разберемся, в чем смысл этого, трудно рассчитывать на дальнейший прогресс. После первого параграфа на первой же странице комбинация встречается десять раз. А на некоторых страницах ниже на нее натыкаешься до двадцати раз и более.
— Я займусь этим, спасибо! — отрезала Чель.
После этого Роландо вернулся в лабораторию, а Чель — к своему «ноутбуку». Открыв сайт газеты «Лос-Анджелес таймс», она обнаружила только что размещенную статью о Волси и Пресвитерианской больнице. Но потом ее внимание привлекла другая страница: жуткие фотографии нагроможденных друг на друга и вдребезги разбитых машин на 101-м шоссе, спасателей, вытаскивающих жертв из объятых пламенем автомобилей.
И посреди этого ада — зеленый «внедорожник».
Стэнтон и Дэвис спустились в морг, расположенный в глубоком подвале под зданием больницы. На металлическом столе лежал труп водителя, виновного в автокатастрофе. Рядом с ним на точно таком же столе лежало тело Волси.
Дэвис сделал надрез от уха до уха на голове водителя, потом стянул кожу и отпилил верх черепной коробки, обнажив мозг.
— Готово, — доложил он.
Теперь за дело взялся Стэнтон, который отделил кору головного мозга от черепных нервов и отсоединил ее от позвоночника. Потом запустил руку внутрь и извлек из черепа мозг. В складках этого человеческого органа для него таилась надежда разобраться, что же такое ФСБ. Он осторожно уложил мозг на стерильный столик, стараясь подавить брезгливое ощущение, невольно возникавшее от того, что мозг был еще теплым.
Стэнтон и Дэвис срезали необходимые образцы. Подвергнув тщательному исследованию таламус, Стэнтон увидел в нем множество крошечных отверстий. Под микроскопом отверстия выглядели уже как кратеры посреди пустыни из деформированных тканей мозга. Классическая картина для ФСБ. Только болезнь здесь проявила себя гораздо агрессивнее, чем обычно.
— Какие выводы? — спросил Дэвис.
— Не торопи меня. Дай минуту, — сказал Стэнтон, потирая глаза.
— Ты — как выжатый лимон, — заметил Дэвис.