21.12
Шрифт:
Стэнтон как раз направлялся к себе в кабинет, чтобы проверить электронную почту, когда завибрировал его мобильный телефон, а на дисплее высветился незнакомый номер.
— Доктор Стэнтон? Это Чель Ману. Простите за столь поздний звонок.
— Доктор Ману! Куда же вы подевались? Мы так долго пытались дозвониться до вас сами.
— Я теперь уже сожалею, что не связалась с вами раньше.
Что-то в ее голосе насторожило Стэнтона.
— С вами все в порядке?
— Да. Но мне необходимо срочно с вами поговорить.
10
Уличные
Он указал ей на старые плетеные кресла в садике перед домом. Изгнанники с пляжа шествовали мимо, словно некий новый вид земноводных, насильно загнанных на сушу. Некоторые просительно смотрели на Стэнтона в надежде получить уголок, где можно было бы прикорнуть до пяти утра, когда пляж снова откроется.
Пока они с Чель усаживались, на променаде показалась фигура толстого азиата в длинном плаще и защитного цвета брюках, который нес плакат с надписью: «2012. Веселись как в последний раз!» Он прошлепал босыми пятками по доскам мимо них и исчез из виду.
Стэнтон покачал головой и повернулся к Чель, которая провожала чудака взглядом. Понять выражение ее лица в этот момент было невозможно.
— Так зачем я вам так срочно понадобился? — спросил Стэнтон.
И с огромным изумлением выслушал ее историю, которая началась с обнаружения нового кодекса, а закончилась истинными причинами, побудившими ее приехать в больницу. Когда Чель замолчала, Стэнтону стоило огромного труда не схватить эту маленькую женщину за плечи, чтобы вытряхнуть из нее душу.
— Какого же дьявола вы нам лгали?
— Потому что рукопись была добыта грабителем могил. Она вне закона, — объяснила Чель. — Но есть кое-что еще, о чем вам просто необходимо знать.
— А именно?
— Я думаю, что виновником автокатастрофы на 101-м шоссе стал тот самый человек, который передал мне манускрипт. Его звали Эктор Гутьеррес. Он был своего рода торговцем антиквариатом.
— Почему вы считаете, что это именно он?
— Потому что видела, как он отъезжал от нашей церкви на той самой машине.
— Боже милостивый! — воскликнул Стэнтон. — Гутьеррес уже был болен, когда вы с ним встречались?
— Мне он показался просто излишне нервным, но я не уверена.
Стэнтон задумался.
— Гутьеррес когда-нибудь посещал Гватемалу?
— Мне это неизвестно. Но вполне мог.
— Секундочку! Неужели вы солгали и о том, что Волси заболел до приезда сюда?
— Нет. Так сказал мне он сам. Я утаила от вас только то, что проблемы со сном у него начались рядом со святилищем, откуда он похитил книгу. Он явился туда вовсе не медитировать.
Теперь Стэнтон по-настоящему разозлился.
— Гватемальцам пришлось отправить бригады медиков, чтобы проверить все молочные фермы в Петене, потому что мы исходили из полученной от вас информации. Они и так уже обвиняют нас в том, что мы заставляем их понапрасну тратить деньги и усилия. А что теперь? Мне придется признаться им, что моя переводчица солгала и на самом деле им следует искать некие развалины в джунглях?
Мимо них по променаду промчался паренек на роликовой доске с криком:
— Ну и холод, братишка!
— Я во всем признаюсь иммиграционным властям, — прошептала Чель, когда юнец скрылся из виду.
— Вы думаете, мне есть дело до ваших проблем с властями? Речь идет об угрозе для здоровья людей. Если бы не ваша ложь, мы бы успели задать ему другие вопросы и уже инициировали поиск реального источника болезни в джунглях.
— Теперь я все понимаю, — горестно сказала Чель, поправляя волосы дрожащими пальцами.
— Что еще он успел вам сообщить?
— Он сказал, что храм, где он нашел рукопись, расположен в Петене. В трех днях пешего перехода от его деревни, — ответила она. — Это, вероятно, менее ста миль.
— Где находится его деревня?
Океанский ветер снова растрепал прическу Чель, сбросив прядь волос ей на лицо.
— Этого он говорить не хотел.
— Значит, где-то рядом с этими руинами должен находиться настоящий источник ФСБ, — констатировал Стэнтон. — Это может быть всего лишь одна больная корова, молоко которой отправляют бог знает куда. Вероятно, на экспорт тоже. А пролитое мимо ведер, как это бывало не раз, попадает в почвенные воды, заражая колодцы в округе. Он сказал еще хоть что-нибудь, что помогло бы поискам? Здесь любая мелочь важна.
Чель помотала головой.
— Сказал только, что его духовное животное — это ястреб. А еще у него в деревне остались жена и дочь.
— Что еще за духовное животное?
— Это представитель животного мира, с которым каждый из майя ассоциируется с самого рождения. Он назвался Чуйум-туль, это значит «ястреб».
Стэнтону сразу же вспомнился приемный покой, где на его глазах умер Гутьеррес.
— Он сказал, что его погубил «Человек-птица». Значит, считал, что заразился от Волси.
— Какие у него были на то основания?
— Возможно, Волси привез через границу какую-то пищу, не понимая, что из-за нее уже заболел сам.
— И что же это могла быть за пища?
— Об этом я должен спрашивать у вас, а не наоборот, — заметил Стэнтон. — Чем майя угостил бы человека, с которым у него деловая встреча? Что Гутьеррес мог съесть или выпить, причем продукт должен был содержать молоко?
— Сразу не скажешь. Здесь возможно много вариантов, — ответила Чель.
Внезапно Стэнтон вскочил на ноги и направился к двери своего дома.