232
Шрифт:
Глефод не знал этого потому, что не был историком и существовал только в своем времени. И в этом времени, едва закончился разговор с отцом, он услышал, как на кухне плачет жена. Она могла плакать потому, что из пайка Глефода – пятка картофелин, двух луковиц и куска мяса с желтоватыми прожилками – не получалась пища, способная насытить двух взрослых людей, существующих во времена всеобщего предательства. Еще жена могла плакать потому, что была благородным существом и жалела капитана Глефода. В первом случае Глефод не мог сделать ничего, во втором он мог пожалеть жену в ответ.
И
– Я все слышала, – сказала Мирра Глефод, которая, едва у нее потекли слезы, сразу же начала резать лук, чтобы слезы происходили от лука. – Ты дурак, Глефод. Ты дурак, дурак, дурак, дурак, дурак…
– Я знаю, – сказал Глефод, подошел к жене и положил свои руки на ее. Руки Мирры остановились, и слезы ее утратили с луком всякую связь. – Я знаю, Мирра, однако и дураки зачем-то нужны. Например, они нужны для того, чтобы сражаться с Освободительной армией, которая несет нам освобождение. В общей картине мы все играем роли, так или иначе, и многие играют свою роль, даже не зная, в чем она состоит. Я знаю, в чем состоит моя роль, и, поскольку я не могу требовать изменения сценария, ибо требовать мне не у кого, я должен играть эту роль, как умею.
– Спектакли, роли… – прошептала Мирра. – А я, выходит, актриса в этом безумии?
– Этого я не знаю, – серьезно сказал капитан. – Каково твое место в общей картине – знает один Бог. А для меня ты – жена, и этим все сказано. И если я, в свою очередь, для тебя – муж, не препятствуй мне делать то, что я должен.
– Даже если это…
– Да, – сказал капитан. – Даже если.
Он отпустил руки жены, обнял ее, и так они стояли над порезанным луком, мелко наструганной картошкой и куском мяса с желтоватыми прожилками.
4. Всеобщее предательство
Глефод принял решение и начал действовать. Однако, едва он взял телефон, чтобы позвонить своим друзьям и собрать их в стальную Когорту, достойную героев древности, то подумал, что уже поздно, и все друзья, наверное, давно спят. Тогда Глефод решил отложить свой план до утра в надежде, что за ночь ничего ужасного не случится.
Пока он напрасно пытался уснуть, Освободительная армия подошла к столице так близко, что остановить ее теперь не смогли бы и регулярные воинские части, даже если бы среди них сыскалась такая, что еще не перешла на сторону Освободительной армии.
Всеобщее предательство, постигшее гурабскую династию, несомненно, было значительно более всеобщим, нежели принято упоминать в официальной историографии. О подлинных масштабах этого предательства умалчивают как источники гурабских времен, так и свидетельства, оставшиеся от эпохи Освободительной армии.
Гурабской династии правда была невыгодна, ибо вскрывала разложение правящей верхушки.
Освободительная армия Джамеда и Наездники Туамот засекретили свою информацию, чтобы никто не узнал, какую часть победы одержали они сами, а какую преподнесли им на блюдечке промышленные воротилы Гураба.
Поскольку документы обеих сторон до сих пор не представлены широкой публике, говорить имеет смысл лишь о тех случаях предательства, которые до
По самым скромным подсчетам, глазам и ушам открылось от 98 до 99 процентов того, что до сих пор скрыто в секретных архивах. Факт этот свидетельствует, что те, кто мог и хотел предать гурабскую династию, предали ее открыто, смело и искренне, что сделало бы честь любому другому поступку, кроме предательства.
Доподлинно известно, что правящую династии предали абсолютно все.
Доподлинно известно, что в какой-то момент правящую династию предала даже она сама, ибо каждый из членов Гурабского дома вел сепаратные переговоры или с Освободительной Армией Джамеда или с Наездниками Туамот.
Все силы, что могли оставить династию, оставили ее и перешли на сторону Освободительной армии.
Банкиры искали способы сохранения своих капиталов и спешили заручиться поддержкой мятежников. Они имели большой опыт работы с властью и знали, что всякое молодое правительство нуждается в деньгах, которые могло бы тратить для придания себе презентабельности.
Промышленники искали новые рынки сбыта, и Освободительная армия в их искусных руках освобождала не только народ от тирании гурабской династии, но и битком набитые склады от товаров, за которые династия уже не могла заплатить.
Металлургические магнаты продавали мятежникам сталь и сплавы для создания военной техники. Тысячи специалистов передавали Освободительной армии свой инженерный и строительный опыт. Тысячи инструкторов обучали повстанцев владению оружием — лучеметами, фраг-гранатами, портативными дезинтеграторами и излучателями пси.
Если бы один из этих инструкторов обучил Глефода владению автоматом «Кригга», послужной список Когорты Энтузиастов пополнился бы по крайней мере одним убитым.
Это был бы первый человек в послужном списке Когорты Энтузиастов.
Никто, однако, не учил Глефода стрелять из автомата «Кригга», поэтому в финальном матче «Когорта Энтузиастов — Освободительная армия» счет оказался 0 : 232 не в пользу Глефода.
Выполняя личный заказ Джамеда, металлургические заводы произвели двести восемьдесят шесть тысяч девятьсот девяносто пять снарядов РОГ-8, двести восемьдесят шесть тысяч девятьсот девяносто четыре из которых до сих пор хранятся на складе в ожидании своего часа. Когда этот час настанет, люди, на которых будут направлены эти снаряды, пожалеют, что на Глефода Освободительная армия истратила всего один.
Сельскохозяйственные корпорации слали войскам Джамеда и Туамот бесконечные караваны муки, молока, сыра, мяса и творога. Пока мятежники не овладели золотым запасом гурабской династии, товары эти им отпускали в кредит. После захвата золотого запаса они, не скупясь, оплачивали услуги фермеров золотом.
Ткацкие предприятия поставляли повстанцам одежду и обмундирование. Они рассчитывали на новые заказы после войны и не ошиблись в своих расчетах. Чтобы одеть обнищавший и износившийся за войну народ, правительство Джамеда и Туамот истратило остатки золотого запаса и залезло в безвылазные долги к народу, который хотело одеть.