25k
Шрифт:
Анжен Ли кувыркнулась в сторону, тут же вскочила на ноги и приготовилась нанести ответный удар. Только природное чутье спасло ее от опасности. Не обдумывая неясный сигнал тревоги, она опять бросилась плашмя на землю. И вовремя. Над головой пронеслась раскрытая клешня второго чудовища. Женщина перекатилась на спину. В суматохе она выпустила осветитель, и теперь над ним нависала туша скорпиона. Причудливо освещая брюхо чудовища, этот светлячок был теперь единственным ориентиром в непроглядной тьме. Монстры, по всей видимости, прекрасно ориентировались в темноте. Они безошибочно находили свою жертву, все дальше оттесняя ее от спасительного лаза наружу. Анжен Ли, следя за едва различимыми силуэтам и звуками, увертывалась, яростно рубила и колола клинком. Каждый чавкающий звук, когда лезвие проникало меж бронированных пластин панциря в нежное тело врага, отзывался для нее сладкой
Анжен Ли вскочила и метнулась в сторону, врезалась в стену и со стоном повалилась на землю. Теперь она находилась точно напротив лаза на противоположной стороне пещеры. Яд скорпиона постепенно стал распространяться в крови, заставляя неметь мышцы плеча. Изображение перед глазами поплыло, и Анжен Ли была уже не в силах защищаться. Клешня проскрежетала по стене совсем рядом, едва не оторвав ей голову. Жесткий край панциря уперся в грудь, и женщина почувствовала, как острые жвала пытаются поудобней прикусить лодыжку. Из последних сил Анжен Ли вонзила в колышущийся силуэт свой клинок, в ожесточении пробивая ороговевший хитин и загоняя стальное жало глубоко в тело чудовища. От дикой боли тварь зашипела, отодвинулась от своей жертвы, упираясь клешнями в стену, и вырвала клинок из рук женщины. Анжен Ли специальным движение согнула кисть левой руки, напрягая мышцы под наручем, и его внешняя сторона ощетинилась пилой коротких металлических лезвий. Удар этой жестокой пилой, нанесенный по незащищенному снизу сочленению между головой и телом чудовища, был фатален. Голова монстра, сверкая в темноте многочисленными бусинками глаз, отделилась от тела и полетела прочь. А обезглавленное тело, дико дергаясь в конвульсиях, заливало теряющую сознание Анжен Ли противной смесью крови и желудочного сока. Туша монстра осела и поверх нее женщина увидела на фоне слабо светящегося выхода множество колыхающихся силуэтов. Все пространство пещеры было наводнено живыми существами.
То ли Анжен Ли мерещилось, или все было наяву, но только узкий проход, через который она проникла в пещеру, вдруг озарился слабым желтоватым светом. Словно паря, в сумраке пещеры появились светящиеся силуэты человеческой головы и кистей рук. По какой-то причине ужасные твари с шипением расступались перед странным явлением, торопясь покинуть пределы пещеры. Призрак, покачиваясь, приближался все ближе и ближе. Анжен Ли потеряла последние остатки воли и стала падать лицом вперед. Светящиеся ладони подхватили тело женщины, а над ее лицом причудливым рисунком изгибались что-то шепчущие тонкие губы. Глаза пришельца засветились пронзительной синевой, и Анжен Ли вдруг оказалась там, где побывала совсем недавно...
...Смеющаяся девчушка бежит ей навстречу по ромашковому полю, придерживая рукой непослушную шляпку.
– Мама, мамочка, смотри, какой я собрала букет!
– девчушка демонстрирует душистую охапку сорванных ромашек и улыбается счастливой улыбкой. Анжен Ли поднимает девочку на руки и устремляет свой взгляд вдаль. А там по едва заметной тропинке навстречу шагает Майк. Как всегда, на его лице слишком серьезное выражение, которое, впрочем, тот не может удержать и расплывается в веселой улыбке. Только вот глаза почему-то не его. Они живут отдельной жизнью, сменяя за секунду целую гамму настроений. А еще они светятся глубокой синевой. Да нет, чушь, ведь это же Майк. Анжен Ли отбрасывает всякие сомнения и с улыбкой идет навстречу.
5. 25К.
Анжен Ли напряженно оглядывала улицу через щель между досок, которыми было заколочено узкое окно. Она периодически переступала с ноги на ногу, пытаясь взглядом охватить дальние концы улицы. Удовлетворившись спокойствием снаружи, женщина обернулась, и, щурясь, стала вглядываться в сумрачную глубь комнаты. Комнатка, более или менее пригодная для жилья, находилась на втором этаже разрушенного деревянного коттеджа. Первый этаж был завален мусором и сломанной мебелью, а провалившиеся полы и вездесущая сырость делали его непригодным для проживания. При помощи ветхой винтовой лестницы можно было попасть на второй этаж, состоящий из двух маленьких помещений. Там и проживало семейство Смитов. Майк Смит с женой и их семилетний сын Шон.
– Все же объясни мне, зачем ты пошел за мной?
– вопрос был обращен к юноше, который, сгорбившись, сидел на низенькой табуретке
Анжен Ли уже привыкла, что Громобой, как она по собственной инициативе назвала своего спутника, частенько игнорировал ее попытки заговорить с ним, но вот к чему она привыкнуть никак не могла, так это к его магическим фокусам. Каждый раз она украдкой следила, как где-то во тьме рукава его робы зарождаются отдельные светлячки, собираются слабыми струйками, повторяя рисунок вен запястья, и, оплетая длинные пальцы тугими потоками, стекают на серую кожу безвольной руки Майка. От этого зрелища женщине стало немного не по себе, и она вновь сосредоточилась на наблюдении за улицей. А следить нужно было очень внимательно. Местные чистильщики уже пометили этот дом черной меткой. Прихвостни мэра здешнего городка развили целую противочумную кампанию. Город, охваченный болезнью, безумством и истерией, пожирал сам себя. А во главе этого стоял недалекий человек, который, наверное, в мирное время был обычным обывателем, жующим свою законную порцию пищи и смотрящим четко отмеренную порцию телевизионных развлечений. А сейчас вдруг, когда невидимая смерть поджидает каждого, вне зависимости от расы, достатка или убеждений, безликая серость вытолкнула из своих рядов этот образчик бездарности и ограниченности. И ведь он справлялся со своей работой! Днем неприметные личности появлялись на обезлюдевших улицах, наблюдали и вынюхивали, ловили каждый звук кашля и внимательно вглядывались в искаженные лица соседей - так появлялись метки. А ночью похоронные команды выжигали и мертвых и живых, и больных и здоровых вместе с их домами. Вчера Анжен Ли похоронила жену Майка, а утром на доме уже красовался знак. В округе все уже прекрасно знали, что сам Смит тяжело болен, а его сынишка не показывается из дому, боясь быть пойманным и облитым едкой обеззараживающей смесью.
Шон, не смотря на свой возраст, держался молодцом. Он был теперь единственным, кто выполнял роль радушного хозяина дома и всячески старался хоть как-то помочь Анжен Ли и ее спутнику. Сейчас он примостился на краешке кровати отца за спиной юноши, и уже в который раз изумленно наблюдал за пляской желтых огоньков на руке странного лекаря.
– Мистер Гром, ведь вы вылечите папу, да?
– надежда, страх услышать отрицательный ответ и восхищение смешались в этом вопросе.
Очередная пульсация прекратилась, и на осунувшемся лице юноши появилась слабая улыбка. Он обернулся к мальчику и уставился на него своими пронзительными синими глазами. Шон смешался, но вновь поднял свой взгляд, в котором светилась такая отчаянная мольба, что молодой человек вдруг как-то неуловимо преобразился. Лицо его стало излучать непререкаемую уверенность, а в словах зазвучала шутейная строгость.
– Покой, хорошее питание и постоянный уход, - фразы и манера речи вызвали у Анжен Ли из памяти образ знакомого старого доктора, который вот так же вселял своими словами в испуганных людей уверенность и изгонял панику даже когда их состояние было ужасно и родные сходили с ума от невозможности чем либо им помочь. Добрый, надежный доктор... Анжен Ли по новому взглянула на Громобоя, немного завидуя Шону, что тому удалось разговорить незнакомца, в отличие от нее самой. Анжен Ли, слушая их тихую беседу, постепенно мыслями вернулась к последним прошедшим дням...
...В Фрипорт они пришли под вечер. Издалека казалось, что городок каким-то чудом сохранился после войны. Он сиял теплом огней и зазывал мерцанием неона. Разочарование Анжен Ли было велико. На улицах городка царило безумие. Одна из тех неизвестных болезней, которые всегда приходят туда, где недавно прошла война, сейчас собирала свой смертельный урожай. Как и во все времена, люди разделились на два лагеря. Одни прятались за стенами сохранившихся домов, дрожали от страха и бессилия, иногда подло выбрасывая из своей массы больных или даже тех, на кого падало хоть малейшее подозрение. И другие - те, что вооруженными безумными стаями искореняли, как им казалось, заразу и нечистоты, превращая все большую часть города в пепелище.