298 км/ч
Шрифт:
Она резким движением стерла со щек слезы, оставляя черные разводы. Каштановые волосы, собранные в высокий хвост, растрепались и непослушными прядями падали на лицо, прилипая к мокрым щекам.
– Ничего, – пробурчала она себе под нос. – Никак не предполагала, что он такой надменный и плохо воспитанный! – Мирьям злостно шмыгнула носом. – Люди его чрезмерно и незаслуженно обожествляют.
– Обожествляют?
– Именно. Половина страны рыдала, когда он попал в аварию! – кипятилась Мирьям. – И еще потом, после того, как объявили, что он не сможет вернуться в спорт! – Мирьям снова шмыгнула носом и опять провела тыльной
– Был? – уточнил Анджело, усмехнувшись.
– Да, был. – Глаза ее сверкнули.
– Не делай таких поспешных умозаключений, Мирьям, – поучительно сказал Анджело и, разблокировав дверь машины, пригласил садиться. Потом занял водительское сиденье и внимательно посмотрел на свою подопечную: – Он уже два года живет в депрессии.
– И что?! Это не дает ему права унижать других!
– Раненый человек часто старается укусить другого, кто имеет то, что потерял он. Эрманно выглядит вполне спокойным и уравновешенным, управляет фирмой отца, но я не знаю, что случится, когда сестра достигнет восемнадцати лет. Он любит ее до невозможности и не хочет, чтобы она оказалась на попечении социальных служб… Это и только это было той причиной, по которой он не лишил себя жизни.
– Откуда ты знаешь?! – воскликнула Мирьям, устремив на Анджело ошеломленный взгляд. Слезы застыли в синих глазах.
– Мы с Эрманно давно стали хорошими друзьями. Я был его гоночным инженером, когда он, шестнадцатилетний мальчик, только пришел в Формулу. Мне тогда было тридцать два. Тобой два года управлял отец, поэтому, очевидно, ты не задумывалась об отношениях пилота и инженера. А это очень тонкий психологический контакт и сумасшедшее доверие, невероятная близость душ. Инженер должен подобрать к своему пилоту ключик, они должны понимать друг друга с полуслова. За двенадцать лет такой работы я узнал Эрманно очень хорошо, поверь мне.
– Но почему же, когда я пришла к тебе… и спросила о нем, ты сказал, что вы не общаетесь? – сбивчиво спросила Мирьям.
– Потому что это правда. Когда врачи вынесли окончательный приговор, Эрманно попросил меня больше не приходить. Мы даже поссорились из-за этого. Я уговаривал его, убеждал, что жизнь и гонки на этом не заканчиваются, однако все мои попытки оказались бесполезными. Он закрылся от всего мира и от меня особенно. А я тоже не смог оставаться в Формуле, не смог стать чьим-то наставником и решил основать свое дело, благо профессия гоночного инженера у крутого пилота позволила мне заработать кучу денег.
– Что у него с рукой? Почему она на перевязке? – спросила Мирьям.
– Он не может владеть ею в полной мере.
– А сестре сколько лет?
– Семнадцать…
Четверть часа в салоне висела тишина, нарушаемая лишь мелодиями, звучащими из магнитолы. За это время они успели доехать до дома Мирьям.
– Уверен, он примет мой вызов стать твоим тренером, – сказал Анджело, остановив машину. Он ласково провел рукой по растрепанным волосам Мирьям.
– Я не хочу, чтобы он меня тренировал, – заявила она.
– Почему?
– Я не выдержу его насмешек.
– Но ты должна. По крайней мере, если ты хочешь выиграть и реализовать свои мечты, – рассудительно заметил Анджело. – В противном случае можешь докатать две оставшиеся гонки, затем окончить лицей, продать квартиру и пойти работать служанкой.
– Почему
– Можешь продавщицей. Но ни конструктором суперкаров, ни гонщицей тебе не быть.
Глава 9
Эрманно, мрачный, как туча, готовая разразиться гневной грозой, вернулся в библиотеку в намерении продолжить работу. Однако сосредоточиться никак не получалось. Мысли постоянно сбивались с деловых вопросов и возвращались к недавним посетителям, внося в душу диссонанс.
Эрманно злился на настойчивость своего доброго старого друга и одновременно был рад его видеть. Он хотел бы заключить Анджело в крепкие объятия, но в то же время будто боялся прикоснуться к прошлому. Он не находил в себе сил и мужества вернуться даже мыслями в мир гонок, стремился отгородиться от любой информации, долетавшей до него из спортивных новостей. Однако судьба юной гонщицы тронула до глубины души и не позволяла в очередной раз закрыться от этого мира. А еще эти глаза, похожие на океан, в котором отражается голубое небо, кричащее об одиночестве. Эрманно уже однажды видел точно такое же выражение глаз: у своей сестры. В довершение всего девушка бросила ему вызов, дерзко и неуважительно, но вместо того, чтобы разозлиться, Эрманно по необъяснимой причине восхитился ее смелостью. Ему понравились ее упрямство, гордость, бесстрашие, амбиции. Именно такие люди достигают в спорте высоких результатов, он прекрасно это знал.
– Я вошла минут пять назад, но, похоже, ты способен не замечать меня и целый час.
Эрманно вздрогнул и вскинул голову. Глаза Роберты искрились лукавым смехом, а широкая лучезарная улыбка буквально озаряла библиотеку светом.
– Я задумался, прости. Ты сегодня рано… – заметил Эрманно. подставляя щеку под поцелуй.
– Отменили последнюю лекцию. Зато я успею сделать домашние задания до тренировки. Сегодня отличная погода для тенниса! – весело сказала она и плюхнулась в кресло напротив брата. – Барбара поведала, что приходил Анджело с какой-то девушкой. Кто такая? И когда ты наконец задержишь Анджело до моего прихода? Я страшно по нему соскучилась!
– Берта! – Эрманно обессиленно взмахнул рукой. Потом устало посмотрел на сестру, и нежная улыбка тронула его губы.
– Эрми, я до сих пор задаюсь вопросом, почему вы с ним перестали общаться? Вы ведь были не просто коллегами, а близкими друзьями! Объясни мне!
– Потому что мы прекратили вместе работать, а, соответственно, стали меньше общаться, я уже много раз отвечал, – постарался он произнести спокойно.
– Понятно. – Роберта скривила губы, давая понять, что ни капли ему не верит. – А девушка? Что за девушка? Барбара сказала, что она гонщица. Правда?! – Глаза Роберты горели жгучим любопытством.
– Правда.
– И что такого они тебе сказали, что повергли в столь глубокую задумчивость?
– Берта, я думал о работе! – Эрманно начал сердиться.
– Неужели? – Она с детской наивностью распахнула глаза, будто в самом деле удивилась. – А судя по твоему выражению, кто-то плюнул тебе в лицо, и внутри тебя развернулась жестокая борьба хорошего воспитания с неуемным желанием плюнуть в ответ.
Эрманно рассмеялся. Роберта была единственным человеком, кто умел заставить его смеяться.