3+1=...
Шрифт:
— Что они натворили?
Марина подавила желание отступить и задрала повыше подбородок.
— Они на велосипеде врезались в мою машину. Поцарапали крыло. Сломали зеркало заднего вида.
— Да что же день сегодня… — пробормотала мужчина. А после этого сказал то же самое, но матом. Оттер Марину плечом от двери, загремел ключами. А потом шагнул в открытую квартиру и оттуда донесся рев.
— Демьян! Касьян! Я вам сколько раз говорил — не врезайтесь в чужие машины! А если врезаетесь — не попадайтесь! Или хотя бы объезжайте по большой дуге «порши»,
Марина с опаской шагнула следом.
— У меня не «порш».
В тесной узкой прихожей обнаружились оба велосипеда. Один валялся на полу, второй уже был размещен в специальных креплениях на стене. А вот детей не было видно.
Отец мальчиков молчал, а Марина почему-то обратила внимание, как поднимается и опускается его широкая мощная грудная клетка. Тишина в квартире была обманчивой и почти слышимо звенящей.
— А ну марш сюда, я кому сказал!
Даже Марина вздрогнула от этого рева.
А из-за угла появились две фигуры.
Марина была права — это оказались мальчишки. Между ними, кажется, не очень большая разница в возрасте — года два-три. Но отчетливо видно, кто из них старший, а кто младший.
Старший — копия отца, те же темные волосы на круглой голове, та же крепкая фигура. Тот же взгляд исподлобья — такой же, каким смотрел сейчас на старшего сына отец. Младший — светло-русый, худенький, с острыми чертами лица.
— Как это называется?! — рявкнул отец, тыкая пальцем в Марину. — Что опять, блядь, натворили?! Вы без этого вообще не можете?!
Марина поморщилась на мат. Нет, у нее и самой иногда вырывается крепкое слово, особенно за рулем. Или после заседаний суда. Но не при детях же…
И тут она заметила то, о чем могла бы сообразить раньше. У младшего из мальчиков был кровоподтек на скуле. Господи, она о своей машине сокрушалась, ай-ай, царапина, ой-ой, зеркало сломали. А ребенок, похоже, из-за столкновения с машиной об асфальт скулой шваркнулся.
— Кася в луже поскользнулся, — буркнул старший. — Он не виноват.
— Конечно, это лужа виновата.
— Погодите! — Марина неосознанно коснулась плеча в бордовой футболке. — Погодите их ругать, вы что, не видите, у мальчика лицо в крови!
Мужчина шагнул к сыновьям, и Марина почему-то вдруг автоматом отметила, что они не шарахнулись от него. А ей уже вдруг стало казаться, от этого рева и мата, что, может быть, это совсем неадекватный папаша. И вообще, Марина уже жалела, что не махнула на это все рукой. Сидела бы сейчас дома с бокалом вина, а не торчала в чужой квартире с не очень адекватным на вид мужиком и двумя оторвами-пацанами. Ей богу, иногда собственное спокойствие стоит денег! Но теперь уже поздняк метаться. И уйти просто так Марина не могла.
Мужчина поднял руку и за подбородок повернул голову младшего сына вбок. Коротко кивнул и бросил старшему:
— Аптечку тащи.
Судя по тому, как уверенно он через пару минут обрабатывала скулу сыну, делал он это не в первый раз.
— Не пищи. Сам виноват.
Мужчина скомкал в руке салфетку с антисептическим раствором,
— Телефоны.
— Ну, па-а-а-ап…
— Еще одно слово — и срок увеличится вдвое.
Пацаны, бросив на Марину каждый по мрачному взгляду — у младшего, в комплекте с заклеенной пластырем скулой это выглядело особенно грозно — выудили из карманов шорт по смартфону, шлепнули их поочередно о широкую отцовскую ладонь.
— Марш в свою комнату. Комп не включать. Ужина сегодня не будет.
— Слушайте, ну нельзя оставлять детей без ужина! — не выдержала Марина.
Он медленно обернулся к ней.
— Своих детей воспитывайте.
— У меня нет.
— Тогда тем более молчите, — а потом обернулся к пацанам. — Ужин будет. Позже. Когда я его приготовлю. Скажите спасибо доброй… — кивок в ее сторону. — Тете.
А потом развернулся и пошел куда-то налево.
Марина почувствовала, как в ней что-то вскипает. Еще полчаса назад она пылала праведным гневом относительно детей, которые поцарапали ее машину. Теперь она была готова их защищать от их отца! Хам какой-то! Хам и быдло! Своих воспитывайте, надо же! Она бы и воспитывала! Если бы могла.
Марина шумно выдохнула и шагнула вслед за хозяином квартиры.
Как оказалось, на кухню. Вполне, кстати, просторную и чистую. Мужчина открыл дверцу шкафа под раковиной, выбросил туда использованный салфетки и упаковку от пластыря. А потом в одной движение стянул футболку, вытер ею лицо и волосы, отбросил ее на подоконник, открыл холодильник, достал две бутылке пива, по очереди открыл обе.
— Будете?
Редко у профессионального юриста не находится слов. Но сейчас с Мариной именно это и случилось. Она смотрела на мужчину напротив с двумя бутылками пива — по одной в каждой руке — и судорожно искала в голове хоть какие-то слова. Этим поискам очень мешало то, что мужчина напротив был с голым торсом. И то, что это был очень красивый торс.
Настоящий. Это как-то было видно сразу. Марина не могла понять, откуда, но была точно уверена, что все это — широкие плечи, мощная грудь, покрытая темной порослью, объемные бицепсы — не результат тягания тренажеров в зале. Все это выглядело так, будто всеми этими мускулами мужчина ежедневно пользуется по полной программе.
Господи, что за чушь в голове, а?! Но кто бы мог подумать, что внезапно оказывающийся перед глазами голый мощный мужской торс так фатально влияет на когнитивные функции! Или он это специально сделал? Рассчитывает на какую-то реакцию?
Хренушки вам, уважаемый! Точнее, не-уважаемый!
Марина отрицательно покачала головой.
— Я даже не знаю, как вас зовут.
— Андрей. Все, теперь можно, — он втиснул бутылку в Маринину руку, а из своей сделал долгой глоток, отер тыльной стороной ладони губы. — А тебя как?
Перед ней полуголый мужик, который только что орал на своих детей, а теперь хлещет пиво. Но она почему-то зависла на том, как дернулся его кадык, когда он сделал первый глоток.
Он быдло. Хам и быдло.