3+1=...
Шрифт:
Марина не собиралась больше общаться с Андреем. О чем и зачем? Машину ей сделали, претензий у нее нет. Как говорится, всем спасибо, расходимся. Но сработал закон парных случаев. Сколько времени она и Андрей живут в соседних домах? Марина сюда переехала два года назад, после развода. Не потому, что пришлось делить квартиру, хотя теоретически она была приобретена в браке. Просто так устроен у юриста мозг — как бы ни был ты раздавлен, практически уничтожен эмоционально, но вот та вредная часть мозга (хотя, на самом деле, очень полезная),
И хотя Марина загибалась, задыхалась от боли из-за предательства Мити, решить квартирный вопрос в свою пользу это Марине не помешало. От каких бы то ни было претензий на совместно нажитую недвижимость Митя отказался и так и ушел в новую прекрасную жизнь с новой женой — условно голым и босым. В смысле, без жилья. Ну, ничего, он мальчик взрослый, сам как-то справится. Марина принципиально запретила себе отслеживать дальнейшую жизнь Мити, хотя первые месяцы это давалось очень тяжело. Все-таки семь лет вместе прожили. Семь. Неделю до медной свадьбы не дотянули. И вся их семейная жизнь накрылась медным тазом.
Как символично.
А квартиру Марина продала и переехала в меньшую по площади и совсем в другом районе. Во-первых, в той квартире она бы все равно не смогла жить. Там, где все напоминает об их совместной с Митей жизни. Счастливой жизни, как она думала. Во-вторых, ей одной все равно столько не надо. Ну, а в третьих — и это самое главное — она разницей в стоимости квартир полностью закрыла ипотеку, и теперь свободный человек, а не раб банка.
Сколько живет в своем доме Андрей, Марина не знала. Но за эти два года они ни разу не пересекались. Она не видела ни Андрея, ни его сыновей, не обращала внимания на большой грязный потрепанный джип у дома напротив.
Зато теперь — вот он, пожалуйста. И сам джип, и его хозяин. Выгружает пакеты из багажника машины у своего подъезда. Можно, конечно, пройти мимо, Марину и Андрея больше ничего не связывает. Но так уже сделать нельзя. В свете вскрывшихся сегодня фактов. И Марина пошла в сторону подъезда, у которого стоял грязный черный джип.
— Привет.
Андрей обернулся.
— Привет.
Он в неизменных джоггерах и футболке. Небрит. Выглядит уставшим. В руках по здоровенному пакету, из одного торчит багет. И смотрит взглядом из серии: «Ну, чего тебе надо?». И дома его наверняка ждут голодные дети.
А она тут…
Ладно, она быстро.
— Я хотела тебе сказать спасибо. За машину.
— Так ты же вроде вчера сказала. А в целом, и не за что. Мои же накосячили, я только исправил.
— У меня «Check-engine» уже пару дней горел. Все руки не доходили до сервиса доехать. А теперь перестал. Я сегодня позвонила в ту мастерскую… Ну, по адресу нашла. Попросила к телефону Александра. Он мне сказал, что все ошибки на компьютере проверил, там одна критичная была, остальные сбросил, — Марина вздохнула и добавила: — Он мне зажигание отрегулировал, Саш. Хотя вообще не обязан был это делать. Сказал, что ты это… согласовал. Спасибо.
— Ой, — Андрей вздохнул, сделал пару шагов и сгрузил пакеты на скамейку у подъезда. —
— Кого?!
Он посмотрел на нее хмуро, потом махнул рукой.
— Проехали.
— Давай, я тебе денег…
Марина осеклась о его мрачный взгляд. А потом Андрей перевел этот взгляд куда-то ей за спину. И улыбнулся.
— Здравствуй, Ибрагим.
— День добрый, Андрей-джан.
Марина обернулась. Судя по жилету и метле, это был дворник. Судя по смуглой коже и выдающемуся носу, уроженец южных регионов.
Ибрагим пожимал руку Андрею аккуратно и с явным почтением.
Ну, надо же. Марина видит этого дворника впервые, хотя он, возможно, убирает и двор ее дома тоже. А Андрей знает его имя и здоровается за руку. Какое, однако… Пролетарии всех стран, соединяйтесь.
— Как мальчики, Андрей-джан?
— Это мне у тебя надо спросить, как мои мальчики.
Мужчина рассмеялся.
— Хорошие они. Хорошие.
Андрей не стал на это отвечать, а Ибрагим, напоследок прижав руку к сердцу и кивнув, пошел по своим делам.
— Теперь я знаю, как зовут нашего дворника.
— Да, ваш дом он тоже обслуживает.
— Любопытные у тебя знакомства.
Марина не знала, зачем она продолжает этот разговор. Сказала «спасибо»? Сказала. Настаивать на перечислении денег бессмысленно, это она уже поняла. Разве что просто перечислить по номеру телефона столько… Сколько?
— Мои прошлым летом сперли у Ибрагима ключи и выбрались на крышу. Я, когда их увидел на краю крыши, думал, сердце остановится. А у Ибрагима реально сердце прихватило. Так что у меня был томный вечер — вызывал «скорую» Ибрагиму, снимал этих летчиков с крыши.
— И что? — спросила Марина тихо. Андрей рассказывал это беспечным тоном, но ситуация была не смешная. Совсем не смешная. Скорее, страшная. Если бы она увидела своих детей на краю крыши девятиэтажного дома…
— А ничего. Долбое… дятлов своих я с крыши снял. Ибрагима врачи откапали. Он потом приходил ко мне, прощения просил, дескать, это его вина. Да какая вина? Будто я своих не знаю, они же упертые вредители. Если им что в голову взбредет…
— Что ты с ними за это сделал?
Андрей прищурился.
— Выпорол.
— Ты врешь.
— Выпорол бы. Надо было бы выпороть. Если бы… — он махнул рукой. И вдруг спросил без перехода: — Пиво будешь?
— Я пью вино.
— Вина нет.
Вот теперь точно пора заканчивать разговор. Но в этот момент сзади раздался неожиданный звук, и Марина снова обернулась.
А вот и Лопатины-младшие.
Марина теперь с новым любопытством смотрела на мальчиков. Они снова с велосипедами. Старшему около двенадцати, он крепкий, темноволосый и в самом деле очень похож на отца. И взгляд исподлобья очень говорящий. С младшим разница, похоже, года два, хотя он совсем не похож на брата, и на отца тоже — худой, одни острые коленки и локти, похож на кузнечика. Русоволосый, вихрастый, и черты лица тоже острые. На скуле уже нет пластыря, только подсохшая корка ссадины.