3 ангела и половинка
Шрифт:
– Уважаемые альбатросы, времена идут, стиль жизни меняется, и если мне не нужен королевский долг сейчас, то я могу с ним и потянуть. Отложить на некоторое время.
– Да послушайте же, Ваше величество, - сказал первый альбатрос, - А вы подумали о своей стране? Ее будущем? Вы же знаете, что нашими королями становятся лишь потомки ангельского рода, и стране нужен наследник, тот, у которого потечет в жилах ангельская кровь.
– Ну и? – продолжая оставаться не заинтересованным.
– Ваше величество, - продолжал первый альбатрос, - Вам нужна супруга, а стране королева…Почему
– Нет, - отрекнул Айрон.
– Но, почему? Вы же с ней знакомы с самого детства. Пребываете в хороших дружеских отношениях. Ваш сам отец, прежний отец Опал, пророчил с ней брак. К тому же, я уверен, что она к вам испытывает положительные чувства. И стала бы прекрасной матерью для ваших детей.
– Вот поэтому я и не хочу, - простодушно.
– А что тогда насчет леди Немфеи Роузт? – предложил один из альбатросов, стоящих где-то в конце второй шеренги.
– Миледи? – округлил глаза.
– Вы же с ней так же в положительных отношениях. Много времени проводите вместе.
– Не очень-то и много, - закатил глаза в сторону.
– Много имеете общего.
– Совсем ничего.
– Тогда что же вас объединяет? – не понял альбатрос переспросив, что лишь пришло в голову.
– Дружба.
– Дружба? – сказали одновременно в единый голос все альбатросы.
– Но и дружба может перерасти в любовь, - заверил седьмой альбатрос.
– Вы так считаете? – выпрямился на троне.
– Естественно. А еще больше думаю, что она станет замечательной матерью для наследника вашего рода.
Айрон закрыл глаза и поставил на чашу весов для сравнения меня и Магдалену, кто из нас станет лучшей матерью. Сперва постарался представить в качестве матери Магдалену, где в результате появилась картина, как она сидит на стуле, держа младенца на руках. Позади стоит он, улыбающийся на все тридцать два зуба и светящийся от радости. Она в красном платье, а младенец в белом одеяле, а его лицо – распывчастое, его не видно, не видно их общего плода. Тогда он представил меня, как сижу на стуле и держу закутанного в белое одеяло младенца. Он сладко спит, посапывает носиком. Мои волосы заложены на одну сторону на плечо, чтобы не мешать и не лезть в лицо младенцу. Я напеваю колыбельную песенку. А позади стоит высокий человек с расплывчастым лицом – отец ребенка. И в нем он не мог узнать себя. И это его оттолкнуло. Но и насторожило, что больше всего в мире он хотел бы, чтобы матерью его ребенка стала я. И эта мысль настолько влезла ему в голову, что привела его в порядок, и пришлось ею тряхнуть.
– Нет-нет, - сказал Айрон на настойчивость альбатросов.
– Ваше величество, просим вас, выберите себе, наконец-то, достойную леди, - попросил четырнадцатый альбатрос.
– Или, если пожелаете, то мы можем устроить для вас бал, на который будут созваны все молодые дивы со всех королевств и среди которых, вы и сможете выбрать себе супругу.
– Не стоит. Я и так всех знаю, - отвернул голову, - Я же сказал, что не намеренный сейчас вступать в брак, особенно по расчету. Мне нужен брак по любви. А наследник у страны еще успеет появиться.
Когда Айрон покинул тронный зал, и все альбатросы
– Ну как? – намекая на вопрос о замужестве, женитьбе на ней.
– Ни как, - покачал головой.
– А насчет этой, - намекая на меня, - Он ее выбрал?
– Нет, - покачал головой.
– Нет?! – радостно, - Тогда же кого?- задумалась, перед самым носом закивав медленно веером.
– Леди Магдалена, не расстраивайтесь. Это еще не окончательное решение. Он сказал, что просто еще не готов вступать в брак.
– А ты ему намекал на наследника? – как о самом лучшем и действующем предлоге.
– Да, леди. Он сказал, что наследник у страны еще успеет появиться.
В спешке, Айрон принялся за мои поиски. Ему нужно было успокоиться после не трепетного разговора о женитьбе. Нашел меня в золотой долине. Я сидела на лавочке, и при свете фонарей, расставленных по обеих сторон от меня и на столике, рисовала пейзаж цветными карандашами на мольберте, облокотив его для удобства на колени. За мной стоял Квенсент и наблюдал за трепетной моей работой. Я привыкла к ночи, ночному свету и для меня ночной пейзаж, стал уже родным. На что даже не приходилось напрягать глаза.
Отыскав меня, Айрон выпрямился, облегченно улыбнулся, подошел ближе.
– А вот вы где, - сказал он, наигранно улыбнувшись.
Я подняла медленно голову, нехотя отрываясь от работы, и посмотрела на него. Прямо в глаза.
– Что ты делаешь? – спросил Айрон.
Я промолчала. За меня ответил Квенсент:
– Она рисует цветы.
– Ух, как интересно! Я посмотрю.
Айрон подошел и склонился над рисунком.
– Красиво. Не смотря, что ты рисуешь ночью, Миледи.
– А в ночи так же много забавного и прекрасного, Ваше Величество, - произнесла я, продлив рисование, ловко водя карандашом по плотной белой ткани, вырисовывая силуэт цветка.
– Квенсент, мне нужно поговорить с Миледи наедине. Оставь нас, - приказал Айрон.
Квенсент хотел супротивится, но Айрон приподнял руку, показывая, что сейчас клацнет пальцами и за непослушание ошейник накажет его, и Квенсенту пришлось отступить. И лишь он скрылся, как Айрон поставил фонарь с скамейки на столик, сел около меня. Перевернулся. Лег на спину, а голову мне положил на колени. Я отклонила немного в сторону мольберт.
– Что случилось? – спросила я у Айрона, лишь теперь отвлекшись от мольберта, смотря на его голову, на моих коленях.
Айрон смотрел вверх, прямо, на ночной небосвод с множеством звезд и круглой луной.
– У меня был ужасный день. На собрание решался глупый вопрос.
– Иии?...Поведаете?
– Мне сказали, чтобы я женился.
– И в чем же дело? Женитесь.
– Ты говоришь это настолько легко, словно сходить в библиотеку за книгой. Это же выбор на всю жизнь!
– Я знаю. Если кого-то любишь, нужно любить его вечно. Кажется, это я читала где-то в одной из книг, - глубоко заблуждаясь. На самом же деле эти слова мне говорил мой отец, всякий раз рассказывая о моей матери, какой она была, как он ее любил.