3 ангела и половинка
Шрифт:
Приходя в чувство, медленно заморгав, открыла глаза. Они были, как и прежде, черного цвета, но с уже более оживленные. На светлой коже появился легкий румянец. Поднялась, и взглядом наткнулась на с интересом смотрящих на меня Квенсента и Айрона. Квенсент держал руки в замке на груди, Айрон – руку на поясе. И их взгляды были настолько непривычными, что я даже насторожилась с мыслью: «Что?».
Между ними было некое расстояние, путь ведущий к дверям. И он был чист, без единой капли черной крови. Странно? Пока я спала, ее до тщательности вывил Квенсент, а ведерко с тряпкой
Очнувшись, я совершенно ничего не помнила, что со мной произошло. Я действительно, как и говорил Айрон, пребывала в каком-то трансе. К тому же, если бы и были какие-то подсказки к воспоминаниям, то точно бы их посчитала за происшествия в глупом сне, ведь все следы были уничтожены. Квенсент затер кровь, Айрон спрятал кинжал себе за спину, рана зажила, транс прошел, а когда я спросила у них, почему у меня запачканная ночная рубашка, то они объяснили легко: «Ты писала на листе бумаги, неосторожно перелила на себя чернило, а после взяла и уснула», для правдоподобия подставили к кровати столик и разлили чернило, соответствующий цвету моей крови. Господи! Какие же они были глупцы и лжецы, что скрывали от меня всю правду, не понимая, что тем самым делают мне лишь еще больнее. Не знать о себе самой – это же так противно. Точно так же, что и бродить по бесконечной пустыне, с которой никогда не будет выхода и в которой не существует намека на оазис.
Радовало, что хоть знала о цвете собственной крови.
Ранясь шипами роз, обрывая безпошадно по лепестку от головки, оставляя голые ножки с шипами, я заметила, как с пальца на цветок капнула капелька крови. Она не соответствовала темно-красному цвету лепестка, как нужно было быть. А черная.
Подняла голову и посмотрела на Квенсента. В тот момент он ставил в вазу новый букет темно-красных бархатных роз.
– Посмотри, какая у меня кровь, - смотря уже на приподнятый окровавленный палец, - Она совсем не похожая на цвет розы, и не пахнет, как она.
Квенсент повернул ко мне голову. Увидев что-то черное на пальце, подошел ко мне.
– Что это у тебя? – засомневался об увиденном.
– Это моя кровь. Я укололась шипом.
Квенсент округлил и заметал глазами. Быстро достал носовой платочек, и хотел вытереть кровь, но я остановила:
– Не стоит. Мне нравится она.
Тогда, я не обратила внимания на такую мельчайшую деталь, как взгляд и поведение Квенсента. Он хотел не просто вытереть с пальца кровь, помочь, а чтобы я не рассмотрела ее необычный цвет. Он хотел его утаить. Но, этого у него не получилось. Опередила вопросом:
– А помнишь, ты на днях поранил руку, когда мы ходили на конюшню? Но, почему у тебя была красная кровь, и пахла кисло-сладко, а моя черна, и пахнет горечью?
– Не обращай внимания, - отвернулся, и засунул носовой платочек за пояс. Он не знал чем мне достойным ответить.
– Ты от меня что-то скрываешь, мой верный друг? – смотря в затылок Квенсенту.
– Ничего подобного! – резко повернулся.
Я знала, что если обращусь к нему именно с такими словами, то он обязательно не устоит и «станет моим». Выполнит любую
– Ты просто особенная! – выкрикнул, а после, поняв что сделал, почти рассказал, что со мной случилось, и о чем с Айроном на строго решили молчать и мне не говорить, тем самым создали новую меня, с новым обликом и новыми воспоминаниями, упал на колено и заметал глазами.
– Я особенная? – протянула я, улыбнувшись.
Его словам я очень обрадовалась, представляя в голове всяческие мысли, и почему-то все позитивного характера. Начиная глупостями, и заканчивая тем, что я потерянная дочь, принцесса с далекого королевства.
– В детстве ты переболела очень редкой болезнью Пероде, - придумал первое попавшее на ум название, - Последствиями которой является то, что тебя днем клонит ко сну, ты не можешь находиться на солнце, а ночью спокойно бодрствуешь, что отказываешь себе в питание, и что имеешь такой цвет крови.
Я в шокируюшем состояние опустилась на лавочку, и посмотрела себе на руки, лежащие на коленях. Одна из них была запачкана не в чернило, а в кровь. И она мне почему-то была противной и не родной.
И снова я попала в лживый поворот лабиринта своих воспоминаний, устроенных Айроном и Квенсентом. Но я не знала об их отвратительных злодеяниях, пусть и с надеждой спасти мне жизнь, и поверила им снова. Улыбнулась. Как-то подсознательно, непроизвольно потянулась к бранометру, проскользнула пальчиками по черно-фиолетовой поверхности камня. Он снова вернул свой прежний цвет.
Айрон склонился ко мне. Провел пальчиком по голове, плавно спустившись к челке, и накрутил прядь на палец. Спросил:
– Как себя чувствуешь?
– Ммм?...А я должна вести себя как-то дурно, - склонила голову и посмотрела на него глупо.
– Ха-ха, - разогнулся, - Просто хотел убедиться, что твой сон прошел сладок. Вот мне сегодня приснилось, что наступила война. Я скачу на вороном коне. Меч в руке. Даю всем солдатам сигнал бежать за мной, - поднял руку вверх, имитируя наличие меча, - Но, сколько бы не старался в сражение, войну проиграл, - опустил печально голову и покачал.
– Жалко, жалко. Но в действительности, я уверенна, что вы бы, Ваше величество, обязательно победили каждую вражескую атаку. Ведь вам, как и Квенсенту, нет равных в бою.
Айрон с Квенсентом зорко косым взглядом переглянулись. Им стало отвратительно, что их сравнили между собой.
– Ладно, Миледи, ты не унывай. Сейчас у меня много забот. И я оставлю тебя на попечительство «этого» силача, - намекая на Квенсента, - Но, обещаю, сразу же вернусь.
Айрон ласково намекнул Квенсенту, что отправляется к Магдалене.
Не стуча, влетел в ее комнату, за собой со всей силы захлопнув дверь.
Магдалена сидела на кровати. Еще не отойдя от шока, происшедшего с ней в моей комнате, вся дрожала. Бледная. Не знала, что делать. Оставалась в том самом запачканном красном платье, и не имела силы, чтобы переодеться, умыться, избавиться от доказательств своей вины. Лишь как-то с трудом сумела на себя натащить покрывало с кровати, и покрыть и голову.