30 сребреников
Шрифт:
— Обязательно обдумаю столь лестное предложение синьор Иньиго, — склонил он голову и затем взял меня обратно к себе на руки и пересадил в кенгурятник.
Закончив дела с настоятелями, я попросил отвести меня в дом того человека, у которого сбежала с евреем дочь. К моему удивлению, они жили в не самом плохом квартале, да ещё и в отдельном доме, что говорило о семейном достатке.
Четвёрка швейцарских наёмников привлекала всеобщее внимание, но особенно конечно выделялся
Постучав в двери нужного дома, мы ждали недолго, открыла нам испуганная женщина с серым от горя лицом.
— Сеньор Леон дома? — поинтересовался я у неё.
— Нет синьор, он на рынке, торгует, — испуганно переводила она взгляд с меня на вооружённых людей рядом.
— Позовите его, я хочу с ним поговорить, — приказал я, — дочь дома?
Женщина закивала.
— Бернард, выдели ей кого-то в сопровождение, чтобы не заблудилась по пути, вместе с мужем, — добавил я и швейцарец понятливо кивнул.
— Сейчас позову Лауру и оденусь, — она безропотно поднялась наверх, приведя девушку, в которой от человека, остались лишь одна внешняя оболочка. Бесцветный и гуляющий взгляд, полная послушность, в общем словно совершенно другой человек, а не тот, которого я вытащил тогда из подвала.
Её мать ушла, а меня Бернард опустил на лавку, девушка отвернула от меня лицо, явно узнавая.
— Мне сообщили, что ты хочешь совершить тяжкий грех Лаура, — я посмотрел на её чуть округлившийся живот, — убить своё дитя.
Девушка промолчала, смотря в стену.
— Яков в тюрьме, — я решил зайти по-другому, — он ждёт своей судьбы в гораздо более худших условиях чем ты.
— Вы пришли меня мучать синьор? — спросила она бесцветным голосом, — моя жизнь и так окончена.
— С чего ты так решила? — притворно удивился я.
— Якова скорее всего осудят и заключат в тюрьму на долгие годы, меня отправят в монастырь, хочу я этого или нет. Никто не возьмёт меня в жёны, после случившегося, — ответила она.
— А что хочешь лично ты? — поинтересовался я.
Во взгляде девушки впервые что-то поменялось, но затем она безвольно пожала плечами.
— Какой смысл мечтать о несбыточном?
— Ну я всё же представитель господа, так что перед тобой именно тот человек, который тебе нужен по части чудес, — хмыкнул я, — а поскольку вряд ли тебя вообще кто-то когда-либо спрашивал об этом, то задам ещё раз этот вопрос. Что ты хочешь Лаура?
Девушка повернула ко мне лицо.
— Просто счастья синьор, мужа, детей, я простая девушка мне не нужно многое.
— Если я скажу тебе, что это возможно, ты поможешь мне? — поинтересовался я.
— Как это возможно? — удивилась
— Если Яков перейдёт в христианство, я могу сделать так, чтобы вас поженили, — я пристально посмотрел на неё, — и ты обретёшь всё, что хочешь. Любимого мужа, ребёнка и семью.
Вспыхнувшая было радость на лице девушки быстро погасла.
— Мы с ним обсуждали это, он не предаст свою веру синьор, — грустно ответила она.
— О, дорогая моя, — миролюбиво заметил я, — ты даже не представляешь себе, на что готовы люди, после беседы с отцом Иаковым, особенно в присутствии палачей. Этот милосердный и заботящийся о душах христиан человек, способен творить настоящие чудеса именем господа нашего.
— Мой отец будет всё равно против, — вздохнула она и впервые перекрестилась.
— Если ты обещаешь мне больше не пытаться убить себя, пока я не уговорю твоих мужчин и всецело помогать мне, то всё возможно.
В глазах девушки появилось сомнение.
— Хорошо синьор, обещаю вам, но вы тогда сами мне скажите результат.
— Договорились дочь моя, — улыбнулся я.
В этот момент в дом вошёл возмущённый мужчина, заявляя, что я отрываю его от работы и хозяйничаю в его доме.
— Бернард! — я показал на возмущающегося и швейцарец даже без особого замаха ударил того в живот.
Поток жалоб сразу иссяк, мужчина упал на пол и застонал, а также стал просить его больше не бить.
— Идите сеньора успокойте дочь, — я показал женщине забрать Лауру и уйти наверх, что та безропотно и сделала.
— Сеньор Леон, — когда они ушли, я миролюбиво обратился к лежащему на полу мужчине, — вы готовы продолжить дружеский диалог, без обвинений и злых слов в адрес своих гостей?
— Друзья не бьют тебя в твоём же собственном доме синьор, — видя, что его не собираются больше трогать, мужчина лет сорока, с сединой на висках, осторожно поднялся на ноги и сел на лавку напротив меня.
— Я поговорил с вашей дочерью сеньор и решил поучаствовать в судьбе бедняжки, — сообщил я ему.
— Бедняжки?! — изумился он, — неблагодарная тварь, опозорившая меня и всю нашу семью! Надо мной все смеются синьор! Все без исключения! Я не могу пройти по улице, чтобы не услышать в свою спину слова — «дед иудейского ублюдка».
— Сеньор Леон, вы же христианин и знаете, что люди кидали камни в самого Христа, когда он нёс крест за них на Голгофу, — мирно ответил я, — но кто потом из них не сожалел о содеянном?
Мужчина был явно не дураком, поскольку заинтересованно посмотрел на меня.
— Что вы предлагаете синьор?
— Яков перейдёт в христианство и женится на вашей дочери, — я посмотрел на него внимательно, — а я буду тем добрым самаритянином, который поможет дедушке ощутить всю радость от рождения законного внука.