300 упражнений учителю для работы над дыханием, голосом, дикцией и орфоэпией

Савостьянов И. А.

В трепетанье тополей,

В тяжком зное полусвета,

В душном сумраке аллей.

В мощи силы раскаленной

Скрытых облаком лучей,

В поволоке утомленной

Дорогих твоих очей.

(М. Лохвицкая)

Красною кистью

Рябина зажглась.

Падали листья.

Я родилась.

Спорили сотни

Колоколов.

День

был субботний:

Иоанн Богослов.

Мне и доныне

Хочется грызть

Жаркой рябины

Горькую кисть.

(М. Цветаева)

Рябину

Рубили

Зорькою.

Рябина -

Судьбина

Горькая.

Рябина -

Седыми

Спусками

Рябина -

Судьбина

Русская.

(М. Цветаева)

Мимо

баров и бань.

Бей, барабан!

Барабан, барабань!

Были рабы!

Нет раба!

* * *

Или — или,

Пропал или пан!

Будем бить!

Бьем!

Били!

В барабан!

В барабан!

В барабан!

(В. Маяковский)

Ржали громы по лазури,

Разоржались кони бурь

И, дождавшись громкой бури,

Разрумянили лазурь.

Громы, рдея, разрывали

Крепость мраков — черный круг,

В радость радуги играли,

Воздвигали рдяность дуг.

Завершив свой подвиг трудный,

Ливень струй освободив,

Мир растений изумрудный

Весь прикрыли мглою грив.

И промчались в небе взрытом,

Арку радуги дожгли

И ушли, гремя копытом,

Чу, последний гром вдали.

(К. Бальмонт)

Собирала Маргарита

маргаритки на горе.

Растеряла Маргарита

маргаритки на траве.

(Н. Кончаловская)

Мечтают

Взять книгу в руки,

Перелистать страницы.

Читают,

Но не от скуки

И не затем, чтоб забыться.

Читают

В

трамвайном лязге,

Читают в метрополитене.

Читают

Не по указке,

Читают не из почтенья.

Читают

И не считают,

Что тратится время впустую.

И даже

Предпочитают

Простым повестям непростую.

Ночами

Не свечи тают,

А электричество блещет.

Всю ночь,

Да и две читают

Не те, так иные вещи.

И книгу

Закрыть неохота,

Хотя за окном светает.

Читают

Не из расчета,

Не для отчета читают.

(Л. Мартынов)

Примеры прозаических текстов

Значит, ты принимаешь меня за человека, для которого деньги — это все, за корыстолюбца, за продажную душонку? Так знай, приятель, что предложи ты мне кошелек, наполненный пистолями, и будь этот кошелек в роскошной шкатулке, а шкатулка в драгоценном футляре, а футляр в великолепном сундучке, а сундучок в редкостном поставце, а поставец в великолепной комнате, а комната в приятнейших апартаментах, а апартаменты в дивном замке, а замок в несравненной крепости, а крепость в знаменитом городе, а город на плодоносном острове, а остров в богатейшей провинции, а провинция в цветущей монархии, а монархия в целом мире, — так вот, если б ты предложил мне весь мир, где была бы эта цветущая монархия, этот плодоносный остров, этот знаменитый город, эта несравненная крепость, этот дивный замок, эти приятнейшие апартаменты, эта превосходная комната, этот редкостный поставец, этот прекрасный сундучок, этот драгоценный футляр, эта роскошная шкатулка, в которой лежал бы кошелек, наполненный пистолями, то меня это также мало интересовало бы, как твои деньги и как ты сам.

(Ж-Б. Мольер)

В 1870-х годах, в те времена, когда не было еще ни железных, ни шоссейных дорог, ни газового, ни стеоринового света, ни пружинных низких диванов, ни мебели без лаку, ни разочарованных юношей со стеклышками, ни либеральных философов-женщин, ни милых дам-камелий, которых так много развелось в наше время, — в те наивные времена, когда из Москвы, выезжая в Петербург в повозке или карете, брали с собой целую кухню домашнего приготовления, ехали восемь суток по мягкой пыльной и грязной дороге и верили в пожарские котлеты, в валдайские колокольчики и бублики, — когда в длинные осенние вечера нагорали сальные свечи, освещая семейные кружки из двадцати и тридцати человек, на балах в канделябры вставлялись восковые и спермацетовые свечи, когда мебель ставили симметрично, когда наши отцы были еще молоды не одним отсутствием морщин и седых волос, а стрелялись за женщин и из другого угла комнаты бросались поднимать нечаянно и не нечаянно уроненные платочки, наши матери носили коротенькие талии и огромные рукава и решали семейные дела выниманием билетиков; когда прелестные дамы-камелии прятались от дневного света, — в наивные времена масонских лож, мартинистов, тугенбунда, во времена Милорадовичей, Давыдовых, Пушкиных, — в губернском городе К. был съезд помещиков и кончались дворянские выборы.